отель «Шефердс», где и обсудили сложившуюся на Ближнем Востоке ситуацию. Я 
изложил ему свои идеи и заручился его согласием на их реализацию в 8-й армии. 
Остаток дня я провел, покупая одежду, подходящую для августовской жары в 
пустыне. Это было просто необходимо, потому что, проведя целый день в привычной 
для Англии форме, едва не изжарился в ней! Мне предложили провести ночь в 
английском посольстве в Каире, с тем чтобы на следующий день в девять утра 
бригадный генерал из штаба 8-й армии встретил меня на перекрестке дорог к 
западу от Александрии и отвез в штаб. 

В шесть вечера Александер и я вернулись в штаб ближневосточной группировки на 
встречу с Хардингом. Он сказал, что сможет создать нужное нам войсковое 
соединение. Речь шла о 10-м корпусе, состоящем из 18-й, 8-й и 10-й 
бронетанковых дивизий (каждая включала по одной бронетанковой и пехотной 
бригаде и дивизионные части поддержки) и новозеландской дивизии в составе двух 
пехотных и одной бронетанковой бригад. 

Это был прекрасный вариант, и мы попросили его немедленно заняться 
формированием 10-го корпуса. [100] 

В тот день предстояло завершить еще одно дело — найти второго адъютанта. Одного,
 капитана Спунера из Королевского Норфолкского полка, я привез с собой из 
Англии. Ни он, ни я не воевали прежде в Египте, вот мне и потребовался второй 
адъютант, хорошо знающий особенности жизни в пустыне. Мне рассказали, что Готт 
недавно взял в адъютанты молодого офицера из 11-го гусарского полка. Он не 
летел с Готтом в самолете, который сбили, и сейчас находился в Каире. Я решил, 
что именно он может мне подойти. Пригласил его к себе. Его звали Джон Постон, 
он окончил школу в Харроу перед самым началом войны. Он видел, что я — 
генерал-лейтенант, знал, что мне нужен адъютант, но никогда обо мне не слышал и 
понятия не имел, что я делаю в Египте. Я сказал ему следующее: «Моя фамилия — 
Монтгомери. Этим утром я прилетел из Англии, а завтра уезжаю командовать 8-й 
армией. Никогда раньше я в пустыне не был, и мне нужен адъютант, который поедет 
со мной и поможет мне обустроить свой быт. Хотите стать моим адъютантом и 
поехать со мной?» 

Он явно удивился: я поделился с ним секретной информацией, известной очень 
немногим. 

Ответил не сразу, какое-то время лишь смотрел на меня. В глазах стояла печаль; 
совсем недавно он служил у Готта, которого на Ближнем Востоке знали все, а 
молодые офицеры считали своим кумиром. А теперь он погиб. Я молчал, ожидая 
ответа: смотрел в серые глаза. 

Наконец ответ последовал: «Да, сэр. Я хотел бы поехать с Вами». 

Лучшего выбора я сделать не мог. Мы вместе прошли долгий путь, от Аламейна до 
Эльбы, сражаясь на территории десяти стран. Я души в нем не чаял. Его убили в 
Германии, в последнюю неделю войны. До победы было уже рукой подать, и он, 
который прошел столь долгий путь и так отважно сражался, отдал свою юную жизнь 
ради того, чтобы другие могли насладиться победой. 

В пять утра 13 августа я покинул британское посольство на автомобиле и поехал в 
пустыню. 

С бригадным генералом (теперь генерал-майором сэром Фрэнсисом) Фредди де 
Гинганом мы были давними друзьями. Впервые встретились в Йорке, где я служил 
майором, а он — новоиспеченным вторым лейтенантом. Потом встречались [101] в 
Египте в 1932 и 1933 годах, в Кветте в 1935 и 1939 годах, когда он был кем-то 
вроде военного помощника у Хор-Белиша, министра обороны. Де Гингана отличал 
цепкий и развитый ум, и в прошлом я всегда считал его исключительно одаренным 
молодым офицером. Вот он-то и ждал меня на перекрестке дорог под Александрией, 
там, где идущее из Каира шоссе поворачивало на запад. Я нашел его похудевшим и 
встревоженным: вероятно, на его плечи легла слишком большая нагрузка. Я сразу 
понял, что прежде всего необходимо восстановить доверительные отношения, 
которые связывали нас в прошлом. Поэтому уговорил его сесть в мой автомобиль, а 
потом завел разговор о наших прежних встречах, вспомнил несколько забавных 
эпизодов. Постепенно он расслабился, и лишь после этого я перешел к делу: 
«Фредди, друг мой, у меня такое впечатление, что вы тут попали в передрягу. 
Расскажите мне об этом». 

Он протянул мне составленное для меня донесение с изложением обстановки и 
наиболее важных данных. Я его даже не взял. 

— Фредди, что с вами? Вы же знаете, я не читаю никаких бумаг, если есть человек,
 который может мне все рассказать. Уберите этот документ и облегчите душу. 

Он рассмеялся, и я тут же понял, что сейчас получу первоклассный и самый 
откровенный обзор сложившейся ситуации и причин, которые к ней привели. Мы 
придвинулись друг к другу, разложив на коленях карту, и он доложил мне об 
оперативной обстановке, сообщил последние разведданные о противнике, представил 
генералов, командующих разными секторами, пересказал приказы Окинлека