Этот, несомненно, важный стратегический район в предыдущих операциях оставляли 
без внимания. Хотя мне сразу стало ясно: если хорошенько укрепить его и 
укомплектовать войсковой группой, подготовленной для наступления в южном 
направлении, он становился важным оборонительным рубежом, который противник не 
смог бы игнорировать, строя свои наступательные планы. 

В-третьих, район Агейла, который немцы обычно называли Мерса-Брега, 
характеризующийся сыпучими песками и пересыхающими [95] соляными озерами, 
начинающийся у южной оконечности залива Большой Сирт и уходящий на многие мили 
в глубь материка. Через это море песков тянулись лишь несколько проселочных 
дорог, и пока Роммель контролировал эту территорию, он мог либо сдерживать наше 
наступление, либо атаковать нас в любое удобное ему время. Мы пытались 
выдвинуться в этот район в феврале 1941 года и еще раз, в начале 1942 года, но 
закрепиться там нашим войскам не удалось, и с марта 1941 года его занимала 
армия Роммеля. 

Анализ характера местности привел меня к выводу, что в своих планах я должен 
ориентироваться на четыре важные топографические особенности: прибрежная дорога 
к Триполи, порты на побережье, районы Джебел, между Тобруком и Бенгази, и 
Агейла. Из Гибралтара в Каир я летел именно над этой территорией: прямой 
перелет грозил немалыми опасностями для самолета, летевшего без прикрытия 
истребителей, и ночью мы сделали большой крюк, ушли к югу, чтобы уже утром 
пролететь над Нилом много южнее Каира. 

Далее я задумался о том, как в условиях данной местности наилучшим образом 
использовать имеющиеся в моем распоряжении силы. 

Из того, что я слышал и читал об армии Роммеля, она состояла из войск, 
занимающих оборонительные позиции в стратегически важных районах, и мобильных 
подразделений, которые использовались для наступления и контратак. 
Оборонительные позиции занимали в основном итальянцы, с малым количеством 
бронетехники. Мобильные подразделения состояли из немцев, и бронетехники у них 
хватало. Ударной силой являлась бронетанковая армия, в которую входили 15-я и 
21-я бронетанковые дивизии и 90-я пехотная дивизия. 

Я пришел к выводу, что в 8-й армии нужно создавать свою бронетанковую армию, 
корпус с большим количеством бронетехники, хорошо оснащенный и подготовленный. 
Он предназначался не для ведения позиционной войны, а для нанесения атакующих 
ударов. Из-за отсутствия такого воинского соединения мы не могли добиться 
ощутимых и долговременных успехов. Поэтому формирование такого корпуса, в 
составе трех или четырех дивизий, становилось для меня приоритетной задачей. 
[96] 

Не следовало забывать и про моральный климат в армии. Как мне стало известно, 
войска пали духом и потеряли веру в командование. Такое положение следовало 
незамедлительно исправить, но конкретные меры я мог наметить лишь после 
детального ознакомления с обстановкой. 

Эти и многие другие мысли роились у меня в голове во время полета, но к моменту 
приземления в Египте я понял, что еще рано искать ответы на мучавшие меня 
вопросы. Решил, что они придут сами по мере того, как я буду входить в курс 
дела. 

Я не стремился к встрече с Окинлеком. Я кое-что слышал о методах его 
командования и знал, что служить под его началом мне будет нелегко. Я также 
считал, что он плохо разбирается в людях. Хороший командующий никогда не 
назначил бы генерала Корбетта начальником штаба английских войск на Ближнем 
Востоке. А предложение генерала Окинлека назначить Корбетта командующим 8-й 
армией вообще не лезет ни в какие ворота. 

Опять же никто в здравом уме не отправил бы Ритчи сменить Каннингэма на посту 
командующего 8-й армией. У Ритчи не было ни опыта, ни знаний для такой 
должности, и в результате его пришлось смещать. Позже, после того как Ритчи 
приобрел необходимый опыт, командуя дивизией и корпусом, он прекрасно проявил 
себя в боевых действиях в Северо-Западной Европе. Но в тот момент, когда его 
назначили командиром 8-й армии, такая задача была ему не по плечу. 

5 августа 1942 года премьер-министр (мистер Черчилль) встретился с генералом 
Окинлеком в штабе 8-й армии в пустыне. Черчилль направлялся в Москву. Генерал 
Окинлек взял на себя командование 8-й армией после того, как он освободил от 
этой должности Ритчи. При этом он оставался командующим британскими войсками на 
Ближнем Востоке. Премьер-министра сопровождал НИГШ (генерал Брук). После 
анализа сложившейся ситуации Окинлеку указали, что он не может одновременно 
командовать 8-й армией и всеми английскими войсками на Ближнем Востоке. Ему 
предложили вернуться в штаб британских войск в Каире, а 8-ю армию передать 
другому. Окинлек согласился с предложением Брука назначить меня командиром 8-й 
армии. [97] 

В то время в Каире находился фельдмаршал Смэтс, и в тот же день вопрос о 
кандидатуре командующего 8-й армией обсуждался с ним. Премьер-министр и Смэтс