Ростоком. Я отказался рассматривать это предложение, сказав, что эти армии 
должны сдаться русским. Я добавил, что, разумеется, если какие-то немецкие 
солдаты направятся к моему фронту с поднятыми руками, их автоматически возьмут 
в плен. Фон Фридебург сказал, что сдаваться русским немыслимо, потому что они — 
дикари, и что немецких солдат тут же пошлют на работы в Россию. 

Я ответил, что немцам следовало подумать обо всем этом до того, как они начали 
войну, особенно до того, как они напали на Россию в июне 1941 года. 

Затем фон Фридебург сказал, что они беспокоятся по поводу гражданского 
населения в Мекленбурге, подвергающегося грабежу со стороны русских, и что они 
хотели бы обсудить, как можно [357] спасти этих людей. Я ответил, что 
Мекленбург находится не в моем районе и что любые связанные с ним проблемы надо 
обсуждать с русскими. Я сказал, что они должны понять, что я отказываюсь 
обсуждать какие бы то ни было дела, связанные с ситуацией на моем восточном 
фланге между Висмаром и Домицем; в отношении этих дел им следует связываться с 
русскими. Затем я спросил, хотят ли они обсуждать капитуляцию своих сил на моем 
западном фланге. Они ответили отрицательно. Но их беспокоило положение 
гражданского населения в этих районах, и они хотели бы согласовать со мной 
какие-то схемы медленного отхода своих сил по мере наступления моих войск. Я 
отказался. 

Потом я решил, что надо быстро перехватить инициативу. Я сказал фон Фридебургу: 

«Вы согласны сдать мне все германские силы на моих западном и северном флангах, 
включая все силы в Голландии, Фрисланде с Фризскими островами, в Гельголанде, 
Шлезвиг-Гольштейне и Дании? Если Вы это сделаете, я приму это как тактическую 
боевую капитуляцию сил противника, противостоящих мне непосредственно, а также 
находящихся у них в тылу в Дании».

Он ответил, что не может согласиться на эти условия. Однако ему хотелось 
достичь какого-то соглашения относительно гражданского населения в этих 
районах; обсуждать это я отказался. Потом я сказал, что, если немцы 
отказываются от безоговорочной капитуляции всех сил в указанных мною областях, 
я отдам приказ о продолжении боев; в этом случае будет убито множество немецких 
солдат, не исключена и гибель гражданских лиц от артиллерийского огня и 
воздушных налетов. После этого я показал им карту с обозначенной на ней 
истинной боевой обстановкой на всем Западном фронте; они не представляли себе, 
как складывается ситуация, и были крайне подавлены. К этому времени я убедился, 
что мне будет не очень трудно склонить их к принятию моих требований. Но я 
подумал, что неплохо было бы устроить перерыв на обед, чтобы они могли подумать 
над моими словами. Я отправил их обедать в отдельную палатку, кроме них, на 
обеде присутствовал только один из моих офицеров. Фон Фридебург во время обеда 
плакал, остальные по большей части молчали. [358] 

После обеда я снова послал за ними, и на сей раз встреча проходила в моей 
палатке для совещаний перед разложенной на столе картой боевой обстановки. Я 
начал встречу с предъявления ультиматума. Они должны безоговорочно сдать все 
свои силы в названных мною областях. Если они согласятся, я буду обсуждать с 
ними наилучший вариант оккупации этих областей и заботы о гражданском 
населении; в случае их отказа я продолжу боевые действия. Они сразу поняли, что 
я отвечаю за свои слова. Они не сомневались, что их положение безнадежно, но 
заявили, что не имеют полномочий соглашаться на мои требования. Однако теперь 
они были готовы рекомендовать фельдмаршалу Кейтелю безоговорочную капитуляцию 
всех сил на западном и северном флангах 21-й группы армий. Двоим из них 
предстояло отправиться в ставку Верховного главнокомандования, переговорить с 
Кейтелем и привезти мне его согласие. 

После этого я составил документ, в котором обобщались решения, достигнутые на 
встрече, и сказал, что мы с фон Фридебургом должны подписать его и тогда его 
можно будет отвезти во Фленсбург для передачи Кейтелю и Деницу. 

Вот как выглядел этот документ: 
«1. Все представители германских вооруженных сил, которые подойдут к фронту 
21-й группы армий с востока с желанием сдаться, станут военнопленными. Принятие 
21-й группой армий капитуляции целой немецкой армии, ведущей бои против русских,
 исключается. 2. Обсуждение положения гражданского населения исключается. 3. 
Фельдмаршал Монтгомери желает, чтобы все германские силы в Голландии, Фрисланде 
(включая Фризские острова и Гельголанд), Шлезвиг-Гольштейне и Дании сложили 
оружие и безоговорочно сдались ему. После принятия капитуляции он готов 
обсуждать варианты оккупации области, обращения с гражданским населением и т. д.
 4. В настоящее время генерал-адмирал фон Фридебург не имеет полномочий 
соглашаться на капитуляцию, как оговорено в п. 3. В связи с этим он направит 
двух офицеров (контр-адмирала Вагнера и майора Фрайделя) в ставку Верховного 
главнокомандования вермахта для получения и доставки такого соглашения. [359] 
Он просит фельдмаршала Монтгомери предоставить этим офицерам самолет в качестве 
транспортного средства, так как движение по дорогам затруднено, и просит 
разрешить адмиралу фон Фридебургу и генералу Кинцелю остаться на это время в 
его штабе».