лучших друзей, отдавал себе отчет в том, какие последствия имели его слова. С 
тех самых пор и до конца войны в отношениях между британцами и американцами 
постоянно присутствовали некие странные «ощущения». От замечаний, время от 
времени отпускавшихся Паттоном, легче не становилось. Когда Бредли остановил 
его в Аржантане, он заявил: «Пропустите меня на Фалез, мы скинем британцев в 
море и устроим им второй Дюнкерк». 

Мне всегда было совершенно ясно, что в том, что касалось ведения боевых 
действий, наши с Айком точки зрения полностью расходились. Моя военная доктрина 
основывалась на изменении соотношения сил в нашу пользу, чтобы заставить 
противника бросить в бой резервы на всем протяжении фронта и тем самым пробить 
бреши в его обороне; добившись этого, я мог ввести свои резервы на узком 
участке для нанесения мощного удара. Использовав свои резервы, я стремился как 
можно скорее создать свежие. У меня создалось впечатление, что высшие чины 
[274] из штаба Верховного главнокомандования не понимали доктрины «баланса сил» 
при проведении операций. Я понял ее на практике, воюя с 1940 года, и по 
собственному опыту знал, что эта доктрина помогает спасти жизни людей. 

Кредо Эйзенхауэра, как мне кажется, состояло в том, что следует постоянно вести 
активное наступление всеми имеющимися силами. Все должны постоянно атаковать. Я 
вспоминаю, как однажды Беделл Смит сравнил Эйзенхауэра с футбольным тренером, 
который все время бегает вокруг поля и подбадривает своих игроков. Подобная 
философия стоила многих жизней, о чем свидетельствуют цифры, приведенные мною 
ранее в этой главе. Общая цифра потерь 11 августа, когда Нормандская операция 
подходила к концу, составляла: 
Британцы и канадцы 	68 000 
Американцы 	102 000 
 	170 000 


В это время у нас во Франции было 37 дивизий, в том числе: 
в 12-й (американской) группе армий 	21 
в 21-й группе армий 	16 


Мои критики в штабе Верховного главнокомандования, безусловно, пользовались 
этими различиями в наших военных мировоззрениях, чтобы сеять смуту, и я всегда 
считал, что именно они убедили Эйзенхауэра пожаловаться 26 июля 
премьер-министру, что 2-я армия сражается не так, как ей подобает. Эти действия 
сослужили самую скверную службу союзническому делу. И самое обидное в том, что 
никакой нужды в них не было — победа уже приближалась, и через несколько дней 
мы полностью обеспечили ее. Ссоре, начатой таким образом в Нормандии, 
предстояло разрастись до размеров настоящей бури, которая временами угрожала 
потопить корабль союзников. 

Можно сказать, что битва за Нормандию закончилась 19 августа, потому что именно 
в этот день мы окончательно разгромили остатки сил противника, окруженные в 
котле к востоку от Мортена. Одержанная победа была окончательной, полной и 
[275] решительной. В следующей таблице приводятся потери противника в ходе 
операции. 

Потери противника: Нормандская операция 6 июня — 19 августа 1944 г. 
Командующие армиями 	Убиты или взяты в плен 	20 
Командующие корпусами 
Командующие дивизиями 
Командующие армиями (Роммель, Хауссер) 	Ранены 	2 
Главнокомандующие (фон Рундштедт, фон Клюге) 	Смещены 	2 
Дивизии (уничтожены или понесли большие потери) 	Около 40 
Общие потери противника оценить трудно. Вероятно, около 300 000, но, некоторым 
немецким официальным источникам, общая цифра потерь составляет менее 200 000. 
Орудия (захвачены или уничтожены) 	Более 3000 
Танки (уничтожены) 	Более 1000 


Я не хочу заканчивать эту главу на горькой ноте. В Нормандии мне предъявляли 
много обвинений. Может быть, самым интересным из них стало официальное 
обвинение меня одним из офицеров моего тактического штаба не только в 
попустительстве мародерству, но в непосредственном участии в нем. Вот как было 
дело. 

В конце июля в Имперский генеральный штаб поступило письмо из министерства 
иностранных дел, в котором обращалось внимание на возмутительные случаи 
мародерства британских солдат в Нормандии, ставшие известными благодаря частным 
источникам. Ввиду жалоб со стороны французов МИД настоятельно требовал 
расследования случившегося. Я тут же связался [276] с г-ном Куле, 
представителем генерала де Голля в наших войсках, и получил от него информацию, 
что никаких жалоб не поступало и я могу быть уверен, что выдвинутые обвинения 
необоснованны. Но дым без огня бывает редко, и мне стало ясно, что сплетни 
распространяются в Лондоне неким полковником, которого я уволил из своего 
тактического штаба. В начале июля один из моих адъютантов гонял свинью местного