фермера, а потом пристрелил из револьвера — она носилась вокруг моего лагеря, а 
поймать ее не удавалось. Полковник разобрался с этой историей, фермеру 
заплатили за свинью, и солдаты ее съели. 

Позже тот же полковник обвинил нескольких других моих офицеров связи в том, что 
они собирали продовольствие в поездках по передовой: крестьяне бросили свои 
фермы, и вся местность кишела бегавшими на свободе курами, кроликами и так 
далее. 

Полковник приходил ко мне по этому поводу. Я ничего не знал о таких случаях и 
попросил рассказать подробности. Поскольку это происходило в очень сложный 
момент сражения, я в конце концов сказал полковнику, что ему следует обсудить 
проблему с начальником штаба. Тогда он начал спорить со мной и заявил, что я 
потворствую подобным действиям своего персонала и даже готов сам принять в них 
участие. Это было уже чересчур. Я позвонил своему начальнику штаба и сказал, 
что полковника следует немедленно убрать из тактического штаба. Что и было 
сделано. После его возвращения в Лондон в конце июля пошли сплетни, а сам 
полковник написал письменный рапорт в военное министерство. 

После войны, став начальником Имперского генштаба, я прочел материалы по делу, 
собранные в министерстве. Наверное, впервые в истории войн один из офицеров 
штаба обвинил в мародерстве полевого главнокомандующего. Но, без сомнения, 
военному министерству и без этого было чем заняться. [277]

Глава пятнадцатая. 
Стратегия союзников к северу от Сены

К середине августа 1944 года положение немцев во Франции было отчаянным. 

25 августа пал Париж, и в вышедшей на следующий день сводке штаба Верховного 
главнокомандования говорилось: 
«После двух с половиной месяцев ожесточенных боев, завершившихся для немцев 
кровавой баней, превосходившей даже их экстравагантные вкусы, окончание войны в 
Европе стало близким, почти осязаемым. Немецкие силы на западе разгромлены, 
Париж вновь принадлежит Франции, а армии союзников идут к границам рейха».

Изданные вскоре после этого оперативные инструкции штаба Верховного 
главнокомандования начинались следующими словами: 
«В сопротивлении противника по всему фронту отмечаются признаки краха. 
Оставшиеся у него силы, составляющие, по оценкам, эквивалент двух слабых 
танковых и девяти пехотных дивизий, сосредоточились к северо-западу от Арденн, 
но они дезорганизованы, отступают и вряд ли способны оказать сколько-нибудь 
значимое сопротивление, если не получат передышки. К югу от Арденн силы 
противника равны, по оценкам, двум мотопехотным и четырем слабым пехотным 
дивизиям. В составе разнородных войск, отступающих с юго-запада Франции, могут 
насчитываться примерно сто тысяч человек, но их боеспособность оценивается как 
эквивалент примерно одной дивизии. Силы, равные половине танковой и двум 
пехотным дивизиям, отступают к северу по долине Роны. Единственный способ, с 
помощью [278] которого противник может помешать нашему вступлению в Германию, 
состоит в усилении его отступающих сил за счет дивизий из Германии и с других 
фронтов и в укреплении этими силами наиболее важных секторов линии Зигфрида. 
Вряд ли он сможет сделать это вовремя и в достаточных масштабах».

Так обстояло дело. С моей точки зрения, окончание войны в Европе было, 
безусловно, «почти осязаемым». Но теперь требовались быстрые решения и, прежде 
всего, план. А у нас, насколько я мог знать, плана не было. Мы втянули в 
Нормандскую битву почти все дивизии, имевшиеся у немцев во Франции; мы вынудили 
противника к сражению к югу от Сены и там нанесли ему решительное поражение. 
Сражение решает все, но оно должно быть доведено до конца. 

У меня был готовый план и, еще до завершения боев в Нормандии, я решил 
повидаться с Бредли и попытаться заручиться его согласием. 17 августа мой 
тактический штаб находился в Ле-Бени-Бокаж, и именно в этот день я вылетел в 
штаб Бредли, находившийся к северу от Фужера. Я предложил ему следующий общий 
план: 
«1. После форсирования Сены 12-я и 21-я группы армий должны действовать вместе, 
как единый кулак из примерно сорока дивизий, настолько сильный, что ему нечего 
будет опасаться. Эти силы должны двигаться на северо-восток. 2. На западном 
фланге 21-я группа армий должна очистить побережье Ла-Манша и Па-де-Кале, 
Западную Фландрию, занять Антверпен и юг Голландии. 3. 12-я группа армий 
образует восточный фланг наступления, и ее правый фланг идет на Арденны, в 
направлении Аахена и Кельна. 4. Основная цель наступления — Париж. Крупные силы 
американцев располагаются в районе Орлеан — Труа — Шалон — Реймс — Лаон, их 
правый фланг идет назад по Луаре в направлении Нанта. 5. Силы «Драгуна» 
подходят с юга Франции и направляются на Нанси и Саар. Мы сами не должны 
выдвигаться правым флангом на воссоединение с ними, чтобы не нарушить 
собственную стратегию. [279] 6. Главная задача наступления — сосредоточить 
крупную группировку ВВС в Бельгии, создать плацдармы за Рейном до наступления 
зимы и быстро занять Рур».