жизнерадостность, в том числе и люди, находившиеся в открытых шлюпках, хотя им 
досталось гораздо сильнее, чем нам. Они оказались без кораблей. Из одежды они 
имели только то, что было на них. И хотя наши запасы продовольствия быстро 
сокращались, они питались еще хуже. 

Первое, что мы увидели на причалах Архангельска, - огромное количество детей, 
которые предлагали великое множество самых разнообразных значков и эмблем. Эта 
живая, веселая толпа, одетая в какие-то отрепья, подкарауливала нас везде и 
всюду. Они имели значки буквально на все случаи жизни: армия, флот, авиация, 
все подразделения гражданской обороны, стрельба, гимнастика, сельское хозяйство,
 значки врачей и медсестер, комиссаров, шоферов, гражданских летчиков и так 
далее. Все знаки были сделаны из металла с эмалью и имели точную цену в 
сигаретах и шоколаде, зависящую от степени редкости эмблемы. Обычная звездочка 
красноармейца стоила 2-3 сигареты, но значок пилота с самолетом и прожекторами 
тянул на 10 сигарет. Сначала шла торговля, так как нам выдали некоторый запас 
местной валюты, но позднее деньги стали требоваться для покупки еды и курева, 
поэтому начался бартер. 

Там же стояли старые женщины, тощие и голодные, которые выпрашивали еду. В 
первое утро после того как мы подошли к причалу, мы выбросили за борт 
заплесневелые буханки и с удивлением увидели, как эти женщины принесли рыбацкие 
сети и стали вылавливать хлеб из воды. Они сушили куски на солнце и ели. После 
этого инцидента нас предупредили, чтобы мы не выбрасывали в воду продукты. Это 
создало щекотливую ситуацию. Русские, зная, что нам не хватает продуктов, 
предложили нам немного говядины, выкроив из своих собственных небогатых запасов.
 На борт доставили две туши - какие-то фиолетовые, с характерным запахом. После 
первого же обеда, приготовленного из них, вся команда дружно решила, что лучше 
оставаться голодными. 

На следующий день присланные туши были осмотрены на предмет, а не завелась ли 
там какая живность, и снова встал вопрос: куда их деть? Было бы невежливо и 
неблагодарно возвращать их русским, а уж тем более просто выкидывать за борт. 
Поэтому было решено сжечь их в топке. Для этого были выделены два матроса, 
причем один из них сразу потребовал противогаз. Они протащили туши по палубе и 
спустили их в кочегарку с помощью лебедки. Но это было сделано без разрешения 
нашего стармеха. Он отказался впускать кого-либо в свои владения и поднял туши 
обратно на палубу той же лебедкой. Потребовался долгий спор с вахтенным 
офицером, прежде чем стармех смягчился, и туши были кремированы. 

На причалах закипела бурная деятельность, когда наши немногие транспорты были 
поставлены на разгрузку. Большую часть работы выполняли женщины средних лет, 
энергичные и сильные. В это время комиссары в зеленых фуражках с револьверами 
на поясе разгуливали по причалу. Говорят, что эти комиссары обнаружили на 
корабле дезертира, который пытался уплыть вместе с нами в Англию, и пристрелили 
его прямо на месте. То же самое они сделали с несчастным грузчиком, который 
сунул в карман банку консервированных груш. 

Мы поднялись по реке и начали принимать уголь с "Оушн Фридома". Это была долгая 
и утомительная работа - поднимать мешки с углем из трюма транспорта и 
перетаскивать их к нам на палубу. Погода была очень жаркой, что было довольно 
странно, так как мы находились близко к Полярному кругу. Кроме того, нас 
донимали комары, тысячи и миллионы комаров. Они не были малярийными, но от 
этого легче не становилось. Ночи были слишком жаркими, чтобы держать люки 
закрытыми, поэтому комары врывались в кубрики и атаковали нас. Кое-кто 
предпочел бы Ju-88. Поэтому у нас был довольно грустный выбор: или завернуться 
в одеяло с головой и задыхаться, или быть изглоданным до костей. Никаких 
противомоскитных сеток мы, разумеется, не имели. В качестве хоть какой-то 
защиты наш старшина-рулевой, стоя вахту, брал с собой пропитанную парафином 
тряпку на палочке, которой помахивал вокруг головы. 

Наши транспорты и часть судов, задержавшихся здесь от предыдущего конвоя, были 
разбросаны вокруг Архангельска по причалам и пристаням на Двине и маленьких 
речках, впадающих в нее. Большинство стоянок отлично охранялось часовыми. Рядом 
были построены деревянные вышки, на которых дежурили женщины с пулеметами. На 
больших пристанях было просто невозможно сойти с причала, не пройдя через пост. 
Часовые были настроены, как правило, враждебно и подозрительно. Но на маленьких 
причалах существовала возможность незаметно покинуть корабль, так как там 
часовые охраняли большой район и ходили где-то на берегу. Мы могли пробраться 
на сушу и посетить соседнюю деревню, а потом так же незаметно вернуться на 
корабль. Поэтому, пока траулер принимал уголь с "Фридома", мы побывали в 
деревне неподалеку. Ее жители, в большинстве своем женщины, были очень 
гостеприимны. Они махали руками из окон больших общежитий, приглашая зайти в 
гости. Гостей угощали чаем из огромных самоваров и водкой. Некоторые женщины 
полагали, что нам нужно кое-что, кроме водки, и охотно предлагали это. 

Воздействие водки могло оказаться сокрушительным, если ты не знаком с ее 
крепостью. Часть матросов внимательно прислушивалась к предупреждениям, другие 
этого не делали, на свою же голову. Бутылки предлагались на обмен детьми, и 
надо сказать, что часто жидкость оказывалась древесным спиртом. Двое 
американцев отравились им и умерли, поэтому следовало быть внимательным.