следовать в русские порты". 

Офицеры не успели оправиться от потрясения, как поступила третья радиограмма, 
отправленная через 13 минут после первых: "Особо срочно. Конвою рассеяться". 

Капитан 2 ранга Брум вспоминал: "Ээто был роковой приказ. Бланк словно 
взорвался у меня в руке". Если у кого-то еще и оставались сомнения, то 
последняя радиограмма их полностью развеяла. В опасности находились не только 
крейсера, но и сам конвой. "Тирпиц"! Вероятно, линкор вышел в море. Лишь он мог 
повергнуть в такую жуткую панику Адмиралтейство. Для торговых судов даже 
рассредоточиться было более плохо, но рассеяться... При рассредоточении 
транспорты покидали строй, и каждый на своей максимальной скорости следовал в 
порт назначения. Так как все наши суда направлялись в Архангельск, 
предположения о заходе в Мурманск были отвергнуты. Суда все-таки оставались 
вместе и получали пусть и слабую, но все-таки надежду на спасение. Но получив 
приказ рассеяться, они должны были расходиться по всем 32 румбам, от севера до 
юга. Каждое судно было предоставлено самому себе. 

Положение складывалось ужасное. Адмирал Гамильтон и капитан 2 ранга Брум были 
вынуждены выполнять приказ, который им обоим совершенно не нравился. Однако они 
верили, что Адмиралтейство располагает какой-то особой информацией, не 
известной командирам в море. Именно эта информация вынуждает командование 
отдавать приказы через голову адмирала на месте событий. Офицеры и матросы 
кораблей сопровождения вообще ничего не понимали, они не видели причин для 
подобного решения. А каково было морякам торговых судов, которые увидели, что 
военные корабли бросают их? И как быть с обязанностью кораблей сопровождения 
защищать свои транспорты любой ценой? Ведь эта традиция британского флота еще 
никогда не нарушалась. 

Корабли непосредственного сопровождения сразу начали запрашивать флажными 
сигналами и лампами Олдиса у командира, что же происходит. Мы терялись в 
догадках. 

В 20.32 "Кеппел" передал: "Всем судам конвоя рассеяться и следовать в русские 
порты. Кораблям охранения - кроме эсминцев - самостоятельно следовать в 
Архангельск. Эсминцам присоединиться к "Кеппелу". Этот приказ вызвал у 
коммодора Даудинга настоящий шок. Не в силах поверить, он дважды попросил 
повторить его. Наконец на мачту "Рифер Афтона" пополз двухфлажный сигнал № 8, 
который означал: "Рассеяться и следовать полным ходом". Удивление и 
разочарование Даудинга были ничем по сравнению с чувствами шкиперов торговых 
судов, которые просто не верили собственным глазам. Если бы важные шишки в 
Лондоне и Вашингтоне слышали, что сейчас о них говорят на кораблях конвоя, они 
сгорели бы от стыда. В этот момент моряки на транспортах ощутили себя 
жертвенными овечками. Казалось невероятным, чтобы их бросили на произвол судьбы.
 

Когда радист на старом транспорте "Вашингтон", построенном еще в годы Первой 
Мировой войны, пришел на мостик, чтобы сообщить о перехваченных приказах 
кораблям сопровождения и эскадре прикрытия, сразу родился слушок, будто 
"Тирпиц" вместе с эсминцами уже вышел на перехват конвоя. Шкипер Юлиус Рихтер 
отказался верить этому. "Я решил, что эти радиограммы или ошибочные, или 
фальшивые. Немцы были способны на любую уловку, чтобы увести эскорт от конвоя". 
Но то, что сначала казалось слухом, превратилось в печальную реальность, когда 
на "Ривер Афтоне" был поднят соответствующий приказ. "Я вызвал командира 
артиллерийской команды и офицеров корабля на мостик, чтобы сообщить им о 
роковом приказе, а также обсудить, что будет дальше. Пока мы рассуждали о нашем 
безнадежном положении, перед нашими глазами разыгралась одна из величайших 
морских трагедий этой войны, когда наши корабли сопровождения один за другим 
покидали конвой". 

"Лорд Остин" все еще держался на правом фланге конвоя, когда сигнальщик сообщил,
 что видит флажный сигнал, приказывающий конвою рассеяться. Наш капитан 
отказался поверить. "Не будь идиотом! Запроси правильный сигнал прожектором", - 
распорядился он. Сигнальщик повиновался, но получил лишь подтверждение приказа. 
Конвой PQ-17 перестал существовать. 

Хотя никто не верил в реальность происходящего, шкиперы торговых судов послушно 
выполнили приказ. Транспорты один за другим покидали строй и расходились в 
разные стороны. Со своей позиции мы отлично видели, как все это происходило. 
Последний сигнал "Кеппела" коммодору гласил: "Сожалею, что вынужден вас 
оставить. Похоже, впереди кровавое дельце. Прощайте, удачи вам". Он сигналом 
приказал остальным 5 эсминцам следовать за собой и повел их навстречу 
противнику. Капитан 2 ранга Брум верил, что бой неизбежен. "Никаких вражеских 
кораблей пока не было видно, но я верил Первому Морскому Лорду и ждал их 
скорого появления. Удостоверившись, что коммодор понял ситуацию, я немедленно 
отправился вместе со своими эсминцами в распоряжение командира крейсерской 
эскадры. 

Когда мы уходили прочь от конвоя и в последний раз видели его суда, наши 
матросы находились на боевых постах. Все орудия, торпедные аппараты, средства