тихоходных бомбардировщиков. Я прикрывал ведущую группу, Форд взял на себя 
следующую. Вы вышли далеко за пределы действия наших радиолокаторов, и в любой 
стычке с фрицами нам придется полагаться только на самих себя. Внезапно меня 
вызвал Болтон:

«Седому от красного-3. Более 20 на 9 часов, выше. Похожи на „фоккеры“.

Я посмотрел вправо, но не увидел «Фокке-Вульфов». Это было не удивительно, так 
как «9 часов» означало прямо слева. Я просто запутался и лихорадочно пытался 
сообразить: 3 часа, 9 часов, право, лево, где это? Мне даже пришлось посмотреть 
на часы на приборной доске, чтобы понять, где и что.

«Фоккеры» появились в 2 милях прямо впереди ведущей группы «Крепостей». Это 
означало, что они намерены провести смертельно опасную, но эффективную лобовую 
атаку против бомбардировщиков. Они выйдут из пикирования перед самым носом 
бомбардировщиков, а потом слегка потянут ручки управления на себя, чтобы 
проскочить в нескольких футах над спинами «Крепостей». Или могут попытаться 
выполнить полупереворот и уходить вниз вертикальным пикированием. Лобовая атака 
в горизонтальной плоскости требует особого умения и отваги. Я подумал, что 
большинство немецких пилотов будет выходить из атаки пикированием.

Мы ринулись вперед, обгоняя «Крепости», но «фоккеры» уже начали пикирование и 
приближались неровной цепочкой. Они были слева от нас, и я начал поворот, чтобы 
попытаться отпугнуть их лидера. Я опоздал. Через пару секунд «фоккер» был уже 
рядом, Я дал короткую очередь, а когда он пропал, сделал крутой вираж, чтобы 
втиснуться в колонну немецких истребителей позади номера три. Я дал по нему 
длинную очередь и смог увидеть клубки голубоватого дыма, вылетающего из пушек 
«фоккера», который стрелял по бомбардировщику. Позади меня были другие немцы, 
но я надеялся, что мои канадцы уже выбрали себе противников, иначе наше 
положение в этой мешанине своих и чужих станет слишком опасным.

Мой «фоккер» начал переворот, но я видел, что он продолжает стрелять. Я 
повторял каждый маневр вражеского истребителя, в результате чего мой «Спитфайр» 
оказался перевернутым, но я продолжал выпускать короткие очереди. Я даже не 
отваживался подумать, что там творится сзади. Янки стреляли по всему, что 
попадалось на глаза! В небе свистел плотный дождь свинца.

Вражеский пилот перешел в вертикальное пике. У меня не было шансов удержаться 
за ним, поэтому я поспешил перевернуться в нормальное положение, перевел дух и 
попытался оценить ситуацию. Наши «Спитфайры»» проскочили сквозь строй 
американских бомбардировщиков. Я отчаянно качал крыльями, чтобы показать 
американским стрелкам характерные очертания «Спитфайра». Но мои действия были 
встречены несколькими довольно меткими очередями, поэтому я поспешил удалиться 
на безопасное расстояние.

Оставив «Крепости», мы двинулись в обратный путь через Ла-Манш. В облаках 
имелись большие разрывы, по морю ползли огромные тени. Мы проскользнули сквозь 
дыру в тучах и увидели впереди белые скалы Альбиона. Вскоре мы уже кружили над 
Кенли.

Путешествие завершилось. В ретроспективе можно только посмеяться над этим 
беспорядочным столкновением. Но во время следующего налета проблемы могут 
оказаться более серьезными, поэтому я позвонил в штаб 11-й группы и получил 
разрешение посетить некоторые базы американцев, чтобы попытаться выработать 
тактику совместных действий. Совершенно ясно было одно: американцы не желают 
применять ближнее сопровождение, как делали мы со своими бомбардировщиками.

Я полетел к американцам и заночевал на одной из баз. Все обстояло именно так, 
как мы подозревали. Они не хотели, чтобы «Спитфайры» ближнего прикрытия 
путались между бомбардировщиками. Они предпочитали, чтобы наши истребители 
держались впереди и на флангах бомбардировщиков на почтительном расстоянии, за 
пределами дальности стрельбы пулеметов. Любой самолет, который прорвется сквозь 
истребительный заслон и приблизится к бомбардировщикам, будет считаться 
вражеским и встретит соответствующий прием. Я доложил эти соображения командиру 
11-й группы, после чего поспешил порадовать командиров эскадрилий. Мы должны 
держаться подальше от стрелков «Крепостей», так как они имеют привычку сначала 
палить, а уже потом выяснять, кого сбили.

Я провел очень веселый вечер вместе с американцами. Ближе к полуночи в холле 
началась грандиозная игра в кости. Мы тоже поигрывали в бридж на деньги, но 
ставки ограничивались парой пенсов за сто очков, поэтому проиграть больше 
одного-двух шиллингов было трудно. Канадцы, как выяснилось, играют в кости, но 
предпочитают покер. Однако все это было ерундой по сравнению с американскими 
развлечениями. Толпа возбужденных офицеров кричала и ругалась, швыряя кости. 
Мне оставалось лишь следить, разинув рот, как сотни фунтов переходят из рук в 
руки после каждого броска. Я узнал, что американцы предпочитают коротать вечера 
за подобными мероприятиями. Причем часто случалось так, что младшие офицеры до 
нитки раздевали старших. Я решил, что при таком положении дел не может быть и 
речи о каком-то порядке и дисциплине!