и поддержать ученика. Тап никогда не жалел времени, чтобы разъяснить сложную 
проблему.

Наш курс закончил школу Маршалла весной, примерно в то же самое время, когда 
бронированные колонны Вермахта при поддержке эскадрилий Люфтваффе вторглись на 
территорию ничего не подозревавших нейтральных государств. В моей летной книжке 
было отмечено, что я вышел из Маршалла, налетав скромные 84 часа, но при я сдал 
все теоретические экзамены. В последний день несколько человек собрались вместе 
и пригласили наших инструкторов посидеть на прощанье в местной пивной. 
Вечеринка удалась на славу. Однако, когда настало время прощаться, я 
почувствовал настоящую грусть. Мы должны были продолжить обучение в военных 
летных школах, где нам предстояло летать на монопланах. Через 10 недель, если 
все пойдет нормально, нас должны были направить в боевые эскадрильи. А вот 
инструкторы оставались в Маршалле, чтобы готовить одну партию новичков за 
другой, практически не имея шансов попробовать современные самолеты. Наиболее 
предприимчивые в конце концов прорвались на фронт, но большинство так и 
остались всю войну прикованными к тренировочной колеснице. Хотя, скажем прямо, 
они делали исключительно важное и нужное дело.




Глава 2.

Дни учебы


Вместе с «Батчем» Лайонсом, евреем, который служил в лавке мясника в 
фешенебельном квартале Лондона, мы отправились из Кембриджа в летную школу, 
которая находилась в Силенде, недалеко от Честера. Там мы должны были 
продолжить наше обучение. Мы прибыли в караулку вечером в субботу, что стало 
причиной некоторых сложностей. Нас не включили в список курсантов и потому не 
направили в сержантское общежитие. После некоторых расспросов мы выяснили, что 
далеко не все из нас зачислены в строй и во время обучения в Силенде мы будем 
считаться офицерами-курсантами и жить в офицерском общежитии. Это была важная 
веха в карьере любого из нас, и мы отправились туда. Пожилой слуга показал 
каждому его комнату. Хотя мы спали в деревянных домиках, само общежитие было 
прелестным каменным зданием. Еда там была превосходной, а обслуживание выше 
всяких похвал. Большинство слуг проработало здесь несколько лет, и они вели 
себя со сдержанным достоинством. Вскоре нас снова собрал молодой капитан, 
который постарался разъяснить как можно доходчивей, что мы пока еще только 
курсанты. Поэтому за нашим поведением и учебой будут следить особенно тщательно.


И снова мне повезло, так как я получил хорошего инструктора. Уже после двух 
совместных полетов сержант Брод отправил меня в воздух одного на самолете Майлс 
«Мастер». Летать на «Мастере» очень приятно, так как он имеет достаточно 
высокую скорость и может подниматься выше, чем любой самолет, с которым мы до 
сих пор имели дело. В один из хмурых дождливых дней, когда тучи ползли над 
равнинами Чешира, я произвел настоящую сенсацию, пробив слой туч и выскочив на 
залитую солнечным сиянием облачную равнину.

Наше пребывание в Силенде представляло резкий контраст по сравнению с ленивыми 
днями в Кембридже. В конце июня мы начали читать газетные заголовки и 
внимательно слушать сводки Би-Би-Си. То, что осталось от эскадрилий Передового 
ударного соединения, было отозвано из поверженной Франции. Началась эпическая 
эвакуация Британского экспедиционного корпуса, и в небе над пляжами Дюнкерка 
эскадрильи 11-й группы схватились с «Мессершмиттами» Люфтваффе. Все эти события 
не могли не сказаться на темпе нашей жизни в Силенде. Мы летали с утра до 
вечера, без отдыха и выходных, чтобы как можно быстрее завершить сложный курс 
подготовки.

В Силенде со мной произошел неприятный инцидент. Люфтваффе точно было известно 
место нахождения нашего аэродрома, и несколько раз по ночам немецкие самолеты 
бомбили его, когда мы проводили полеты. Поэтому в будущем было решено проводить 
учебные полеты с отдельного небольшого аэродрома по соседству. Слабо освещенная 
взлетная полоса не должна была привлечь внимание противника. Поздно вечером мы 
уселись в кузов грузовика и отправились, без всякого комфорта, на эту базу. 
Перед тем как окончательно стемнело, полдюжины «Мастеров», пилотируемых 
инструкторами, перелетели на этот аэродром. Ветер нес изрядное количество 
густого дыма с многочисленных заводов Ланкашира. Поэтому видимость была 
скверной и ухудшалась все больше. После некоторых споров старший инструктор 
все-таки решил провести этой ночью тренировочные полеты.

Я должен был лететь вместе с инструктором. Перед взлетом я постарался вспомнить 
все основные сложности слепого полета. Большая часть полета темной безлунной 
ночью проводится исключительно по приборам, поэтому требовалось особое внимание,
 чтобы не залететь к черту на рога. Находясь в воздухе, следовало как можно 
чаще следить за альтиметром, так как чувства не могли подсказать, на какой 
высоте мы летим. Пока летчик не отработает до автоматизма обращение с проборами,