неприятеля. Пока небо было чистым.

«Седому. Еще одна большая группа бандитов позади вас. От 5 до 8 миль. Будьте 
осторожны».

Все могло пойти прахом. Мы находились над первой группой вражеских самолетов, 
но неподалеку появилась вторая. Как далеко? Хантер сказал «от 5 до 8 миль», но 
радар работает на пределе дальности, поэтому 5 миль вполне могут оказаться 1 
милей. Или 10 милями. Должен ли я все отменить и взять курс на Дандженесс? 
Решение оставалось за мной. Какое-то мгновение мне казалось, что мы неподвижно 
висим в прозрачном небе. Канадцы держались рядом, ожидая приказа.

Теперь я увидел нашу добычу. Одна группа из дюжины «фоккеров» находилась под 
нами в миле впереди. Еще около десятка болтались где-то далеко справа. Это была 
слишком блестящая возможность, чтобы упускать ее. Высота, солнце и внезапность 
— все на нашей стороне. Я должен был использовать шанс, где бы ни находилась 
вторая группа немецких истребителей.

«Седой — крылу. Более 20 фрицев под нами от 12 до 3 часов. Сид, я беру левую 
группу. Спускайся и атакуй правую. Атака!»

Я слегка довернул, чтобы оказаться точно за «фоккерами», и вспомнил, что 
поворачивать нужно помедленнее, чтобы ведомым было легче держаться в строю. Я 
опустил нос самолета и ударил по сектору газа. Мы обрушились на этих уродов все 
вместе!

Мой собственный «фоккер» летел на крайнем левом фланге. Мы заходили им прямо в 
хвост длинным стремительным пике. Перед тем как открыть огонь, я посмотрел 
вправо. Парни Болтона летели рядом со мной. «Спитфайры» Форда стрелой мчались 
на своих противников, которые находились в 3 милях отсюда. Атака получилась 
идеально скоординированной, и мои обязанности командира крыла временно отошли 
на второй план. Теперь каждый пилот самостоятельно выбирал себе цель и должен 
был ее сбить.

Моя первая короткая очередь прошли мимо «фоккера». Мне пришлось ручкой и 
педалями выравнивать рыскающий истребитель. Зато вторая очередь попала немцу в 
основание крыла сразу позади кабины. Прицельные линии пушек действительно были 
сведены в одну точку, и снаряды взрывались один за другим. Немец начал гореть, 
но, прежде чем он полетел вниз, я успел дать еще одну очередь. Затем я отвернул 
и круто пошел вверх, одновременно осматривая небо позади себя. Никого. Внизу 
падал еще один горящий «фоккер», справа в небе появился белый цветок парашюта. 
Хантер внимательно следил за нашей безопасностью:

«Седому. Отходите. Приближается большая группа бандитов. Почти над вами».

Я скомандовал крылу:

«Всем самолетам Седого. Уходить немедленно! Не перестраиваться. Внимательнее 
сзади!»

Пилотам такое не нужно повторять дважды. Мы ринулись через Ла-Манш парами и 
четверками. Мое звено садилось первым. Когда я вылез из кабины, меня встретили 
офицеры наземных служб, которые сообщили, что мы разогнали большую группу 
немецких истребителей. Я закурил сигарету и принялся считать кружащие над Кенли 
«Спитфайры». 16 сели, еще 4 в воздухе. Всего 20. Одиночка. 21. Большая пауза. 
Еще пара. 23. Должен прилететь еще один. Почему-то мне казалось особенно важным,
 чтобы он прилетел сюда и сел. Однако самолет так и не появился. Он или пропал, 
или приземлился на другом аэродроме.

Пилоты прошли в штаб, еще не сбросив напряжение битвы. Мы начали подводить 
итоги. Наши шпики внимательно слушали, всегда готовые занизить количество 
уничтоженных и поврежденных врагов. Дай им хоть маленький шанс, они вообще нам 
ничего не оставили бы! Получалось, что мы уничтожили 6 «фоккеров» ценой потери 
одного пилота. Как это произошло, никто не видел, но предполагали, что он 
нарвался на немца после первой атаки.

Я был просто восхищен этим достижением. Служба наведения работала великолепно, 
а канадцы действительно летали очень хорошо. Я отметил это в своем рапорте, 
упомянул радиолокационную станцию и поблагодарил Хантера. Потом я отправился в 
свой центр управления полетами, рассчитывая что-нибудь узнать о пропавшем 
летчике. Но у них тоже не было никаких новостей.

На следующее утро в мой офис вошел Сид Форд. Он положил на стол пару синих 
канадских наплечных нашивок и сказал:

«Наши парни хотят, чтобы вы носили вот это. В конце концов, мы канадское крыло, 
и мы хотим сделать вас своим до конца. Вы прекрасно начали».

Я ответил: