Хокиндже на поврежденном «Спитфайре». Он был последним из довоенного состава 
эскадрильи, но был вынужден покинуть ее, хотя был искренне к ней привязан. Ему 
несомненно требовался отдых, хотя в то время слово «отдых» вызывало дурные 
ассоциации. Обычно он сводился к 6 месяцам в учебной эскадрилье, где вам 
приходилось летать очень много, пытаясь научить зеленых новичков основам своего 
искусства. Обстановка в учебных подразделениях резко отличалась от подлинного 
братства фронтовых эскадрилий. Ваш отдых превращался в серию попыток сбежать 
оттуда. Наконец ваши усилия приносили плоды, и вы возвращались в эскадрилью 
первой линии, гораздо более уставший, чем 6 месяцев назад, когда ее покидали.

Люфтваффе подходили к этой проблеме совсем по-иному. Сам Галланд рассказывает, 
что после напряженных боев эскадрильи по одной отводились в тыл, и пилоты 
получали отпуск, катаясь на лыжах в Альпах или загорая на средиземноморских 
курортах. После такого полноценного отдыха, который позволял на время вообще 
забыть о полетах, пилоты возвращались в свои эскадрильи бодрые, готовые к новым 
боям. Хмурой зимой 1944 — 45 года, когда мы сидели на земле в Голландии и 
Бельгии, наш дальновидный командир группы начал действовать по такой же схеме. 
Мы улетали во Французские Альпы, где 2 недели катались на лыжах под ярким 
горным солнцем. Но в 1941 году такой отдых был просто немыслим.

Поэтому однажды воскресным сентябрьским утром мы попрощались с Кокки Дандасом. 
Он был направлен в учебное подразделение на севере Англии, и улетал туда на 
крошечном двухместном «Мэгги». Вместе с ним отправлялся канадец Хэк Мюррей, 
который должен был вернуть «Мажистер» обратно. Несколько минут мы толпились 
вокруг самолета, желая Кокки удачи. Он был одет совсем неподобающим образом. 
Позади остались сотни вылетов во Францию на поиск и для сопровождения 
бомбардировщиков. Все это не улучшало состояния мундира. Одна из двух 
знаменитых «А» вообще пропала, а желтый шелковый шарф превращал Дандаса в 
какого-то спортсмена-забулдыгу. Помятая фуражка уже была заброшена в кабину 
«Мэгги».

Мы все вместе засунули его в переднюю, открытую кабину «Мажистера», которая 
никак не была рассчитана на таких высоких людей. Его голова в шлеме и очках 
торчала над лобовым стеклом. Я стоял на крыле, застегивая Кокки привязные ремни,
 и прокричал ему в ухо сквозь шум мотора:

«Всего наилучшего, Кокки. Держись молодцом и не позволяй учебным делам засосать 
себя. Жаль, что в этой лоханке нет кислорода. Ты выглядишь как настоящий 
астматик!»

Он кисло усмехнулся и твердо ответил:

«Не беспокойся, Джонни. Я вернусь в строй еще до Рождества. Я оттуда сбегу».

«Мэгги», качаясь, пополз по полю, и Кокки развернулся против ветра. Перед тем 
как самолет начал разбег, мы проводили Дандаса дружным громким криком. Через 
час канадец вернулся и не скрывал своей радости. Мы насели на него.

«Ну что, Хэк? Как там дела?»

«Хорошо. Мы приземлились около полудня и отправились в бар выпить». — Он сделал 
паузу, чтобы собраться с мыслями.

«Продолжай, Хэк», — потребовали мы.

«Ладно. Мы вошли в бар и заказали пару пива. Там проходила какая-то инспекция, 
и вся база была полна золотых галунов. Мне кажется, там был вице-маршал».

«И что произошло?» — не отставали мы.

«Да ничего, если вы понимаете, что я хочу сказать. Они просто посмотрели на нас.
 Никто не сказал ни слова. Но мне просто кусок не полез в горло, и я поспешил 
улететь оттуда».

После этого он подошел к креслу и тяжело рухнул в него.

Кокки установил рекорд по краткости отпуска. Слишком большие люди желали, чтобы 
он вернулся в строй, и всего через 4 недели он снова оказался вместе с Кеном в 
610-й эскадрилье на посту командира звена. На Рождество Кокки получил 
прекрасный подарок — ему присвоили звание майора. Дандас был назначен 
командиром первой эскадрильи истребителей «Тайфун». Столь быстрое возвращение 
во фронтовую эскадрилью показало, что это вполне возможно, если только вы сами 
этого действительно желаете и прилагаете для этого усилия. Впрочем, наши пути 
разошлись. Кокки завершил войну в Италии, получив множество вполне заслуженных 
наград. Он был одним из самых молодых и способных полковников Королевских ВВС.

Полковник Виктор Бимиш, который играл в регби за «Арлекинов», служил в штабе 
11-й авиагруппы и часто прилетал в Тангмер, чтобы обсудить ход боев и тактику 
действий. Он был идеальным типом штабного офицера, так как не только планировал 
операции, но и сам часто летал вместе с нами. Он был умным, опытным и