в Сент-Омере. Он серьезно повредил один из протезов, когда прыгал с парашютом. 
Немцы обещают свободный пролет во Францию для легкого самолета с протезами. — 
Вудхолл сделал паузу и посмотрел в окно на маленький „Мажистер“. — Мы можем 
выкрасить „Мэгги“ в белый цвет и положить протезы на заднее сиденье. В этом 
случае я сам поведу самолет. Может быть, мне разрешат приземлиться в Сент-Омере.
 — Он улыбнулся. — Может быть, я даже увижу Дугласа».

Мы сразу предложили:

«Мы будем сопровождать вас, сэр. Если появятся „мессеры“, будет интересно».

«Ни в коем случае, — возмутился полковник. — Лететь должен только один самолет, 
иначе все сорвется. Я свяжусь со штабом группы».

Однако мы решили, что не можем принять спортивное и даже местами рыцарское 
предложение Люфтваффе. Наши разбомбленные города и отступление в Западной 
пустыне как-то не настраивали на рыцарский лад. В Тангмере мы почти сразу 
решили, что протезы будут сброшены во время обычного налета бомбардировщиков. 
Головной «Бленхейм» сбросит ящик на парашюте над Сент-Омером до того, как 
бомбардировщики атакуют цель. В то время решение командования показалось нам 
справедливым и правильным. К тому же оно полностью отвечало нашим настроениям. 
Мы обеспечивали непосредственное прикрытие «Бленхеймов». Плотная стена разрывов 
окружила бомбардировщики, когда была сброшена посылка. Новый командир крыла 
передал по радио на волне, которую могли слушать немцы:

«Мы сбросили запасные протезы для подполковника Бадера. Повторяю, мы сбросили 
запасные протезы для подполковника Бадера в 10 милях юго-западнее Сент-Омера».

А еще через 2 дня у нас был жестокий бой, когда мы снова прикрывали «Бленхеймы».
 Это был один из туманных осенних дней, когда вы еще можете видеть землю внизу, 
но видимость по горизонту ограничена. Еще больше ухудшал ситуацию плотный слой 
облаков на высоте 19000 футов. Поэтому 4 истребительным крыльям сопровождения 
пришлось втискиваться в узкий промежуток между облаками и бомбардировщиками.

Зато вражеские пилоты сразу использовали преимущества, которые им предоставили 
погодные условия. Действуя парами и четверками, они наносили удары по 
«Спитфайрам» на всем пути к цели в район Шока. Я видел, как за одним из 
«Спитфайров» появился хвост гликоля, и он пошел вниз, чтобы совершить аварийную 
посадку. Потом выяснилось, что это был Крау, который дрался вместе с Кеном и 
Тони Гейзом, но был подбит[6 - Краули-Миллинг сумел посадить свой «Спитфайр» и 
избежал плена. Вскоре он встретился с людьми Сопротивления и был укрыт в 
Сент-Омере. Там он узнал, что существует план выкрасть Бадера из госпиталя, но, 
к несчастью, подполковник сам совершил неудачную попытку побега, и его тут же 
отправили в Германию. Крау начал долгий путь домой, который привел его на 
Пиренеи, в испанский концентрационный лагерь. Однако он вырвался и продолжал 
сражаться в составе 610-й эскадрильи.].

Вскоре после этого боя нас покинула 610-я эскадрилья, которая в последнем бою 
потеряла Краули-Миллинга и еще 3 летчиков. Летчики двух эскадрилий 
Вспомогательной авиации (610-й и нашей) добились полного взаимопонимания в 
воздухе, и теперь мы потеряли Кена Холдена, на которого всегда можно было 
положиться, как на каменную стену. После того, как они убыли, мы вдруг 
обнаружили, что 616-я эскадрилья все лето выполняла самые легкие задачи, 
выпадавшие авиакрылу Тангмера. Мы всегда летали под руководством командира 
крыла, сверху нас прикрывали 2 эскадрильи. Поэтому, завязывая бой с 
«Мессершмиттами», мы всегда знали, что 24 «Спитфайра» охраняют нас от 
внезапного удара сверху. Теперь, когда мы оказались самой опытной эскадрильей, 
на нас рухнули обязанности высотного прикрытия. Командир крыла вел совсем 
другую эскадрилью в миле ниже. Вскоре мы поняли, что легко лететь во главе 
строя за командиром под охраной двух эскадрилий. И гораздо сложнее 
патрулировать в высоте, имея на хвосте только солнце, и при этом вести 
внимательнейшее наблюдение.

Примерно месяц назад я получил среднюю нашивку старшего лейтенанта и некоторое 
время был заместителем командира звена у Кокки. Как-то в середине сентября, 
когда я вылезал из кабины, меня встретил командир эскадрильи.

«Поздравляю, Джонни. Ты получил вторую нашивку и принимаешь звено В».

На следующий день последовали новые поздравления, когда стало известно, что Нип 
и я награждены Крестом за летные заслуги, а Джефф Уэст получил Медаль за летные 
заслуги. С этого момента я всегда возглавлял собственную четверку «Спитфайров», 
а на земле отвечал за 9 или 10 пилотов вместе с полусотней человек наземного 
персонала. В отсутствии Бартона я получал возможность вести эскадрилью. 
Серебряно-малиновая ленточка на мундире тоже означала многое. Фактически она 
отличала ветеранов и командиров от новичков.

Вскоре после этого нас покинул Кокки. Он был страшно измотан в ходе боев, 
получив при этом два страшных психологических удара. Его сбили во время Битвы 
за Англию, а в начале 1941 года ему пришлось совершить аварийную посадку в