компании командира крыла. Все различия между тремя эскадрильями отлетали прочь, 
мы все были единым авиакрылом Бадера.

Сержант Смит, темноволосый плотный юноша, всегда летал у Бадера ведомым. Он был 
превосходным номером вторым. Я не помню ни одного случая, когда Смит не смог бы 
удержаться за Бадером даже в самой жаркой стычке. Кокки возглавлял пару 
«Спитфайров», которая сопровождала командира, а я обычно летал ведомым у Кокки. 
Нам приходилось летать и отдыхать вместе с командиром. Мы плавали с ним, играли 
в гольф, чтобы научиться угадывать его мысли и лучше взаимодействовать с ним в 
воздухе.

Иногда, когда крылу отменяли часовую готовность, Бадер, Кен и еще один командир 
эскадрильи отправлялись играть в гольф на площадку в Гудвуд. Однажды случайно я 
увязался за ними и был поражен, с какой силой и точностью он бил по мячику. На 
его лице проступала мрачная решимость, словно в лунке торчал Me-109, который 
нужно было уничтожить.

В Вестхэмпнетте у телефона дежурил пилот, а рядом с домиком стоял наготове 
«Мэгги»[4 - Связной самолет Майлс «Мажистер».]. Если штаб приказывал перевести 
крыло в готовность к вылету, пилот прыгал в кабину и пролетал на малой высоте 
над площадкой для гольфа, до которой была миля или две. Одновременно он 
выпускал красную ракету. Один из нашей компании (обычно лейтенант Джонсон) 
бежал к клубному домику, заводил командирскую машину и мчал прямо по площадке, 
чтобы забрать остальных. Мы установили, что можем прибыть на аэродром через 
полчаса после сигнала.

Июнь начался довольно спокойно, так как мы еще не приступили к масштабным 
операциям, которые были характерны для разгара лета. Несколько человек, 
прибывшие в эскадрильи, тоже оказались опытными пилотами. Все мы имели по 
400-500 часов налета. Мы вступали в самый сложный период карьеры летчика. Мы 
все преисполнились самоуверенности и начали крутить петли на предельно малой 
высоте. При посадке мы старались сесть вплотную к домику отдыха. 
Летчик-истребитель всегда хочет показать, какой он смелый и умелый. Мы тоже 
жаждали этого и не обращали внимания на крики офицера управления полетами. 
Хорошей иллюстрацией нашей излишней уверенности может служить следующее 
происшествие.

Нип недавно начал ночные полеты и в тот день после патрулирования вернулся к 
Вестхэмпнетгу, чтобы дождаться своей очереди на посадку. За ночные полеты тогда 
отвечал Кен, и он стоял вместе с маленькой рацией в начале посадочной дорожки. 
Нашему асу было приказано включить бортовые огни и кружить над аэродромом на 
высоте 2000 футов, пока Кен посадит остальные «Спитфайры».

Наконец в воздухе остался один Нип. Кен обратил внимание на одинокий «Спитфайр» 
и с ужасом заметил, что красный и зеленый огни медленно вращаются. Нип, чтобы 
скрасить ожидание, начал практиковаться в замедленных бочках, но забыл, что 
огни сразу его выдадут. Вся вежливость немедленно улетела в сторону.

«Нип!» — заорал взбешенный Кен.

«Сэр», — откликнулся удивленный Нип.

«Немедленно прекрати и садись», — приказал Кен.

Возбужденный Нип выровнял «Спитфайр» и начал заходить на световую дорожку. Кен 
следил за тем, как он снижается, но заход был идеальным. Когда бортовые огни 
оказались в 20 футах от земли, темный силуэт истребителя с ревом проскочил над 
ним. Но шасси не были выпущены! Кен завопил в микрофон, однако было поздно. 
Брюхо «Спитфайра» уже вспарывало зеленую травку.

Вскоре после этого инцидента Кен покинул нас. Он получил звание майора и был 
назначен командиром 610-й эскадрильи, базировавшейся на другой стороне 
аэродрома. Мы очень жалели, что потеряли его, но ведь он все равно оставался в 
нашем авиакрыле, а его эскадрилья должна была прикрывать нас сверху, 
располагаясь между нами и высотным прикрытием Стэна.

Вскоре после этого мы начали вылазки через Ла-Манш во Францию. Сначала 
Люфтваффе игнорировали наши высотные поисково-ударные группы и правильно делали,
 потому что мы не представляли для них никакой угрозы, пока патрулировали над 
Па-де-Кале на большой высоте. Поэтому начались операции «Цирк», во время 
которых мы сопровождали небольшие группы «Бленхеймов», наносившие удары по 
целям вблизи французского побережья. Мы надеялись, что Люфтваффе постараются 
сорвать эти вылазки среди бела дня.

Наши тактические построения истребительного сопровождения почти повторяли те, 
что использовали немцы прошлой осенью. И мы попались в ту же ловушку, привязав 
слишком много истребителей к бомбардировщикам. Горстку «Бленхеймов» часто 
сопровождали до 12 эскадрилий в самых различных ролях: непосредственное 
прикрытие, сопровождение, высотное прикрытие. Обычно мы встречались с 
бомбардировщиками над нашим побережьем, но позднее рандеву стали проводить на