я ответил просто: "Откуда мне знать?" 

Можно поспорить относительно того, правы ли были руководители службы, столкнув 
меня с Мильмо. Они должны были знать, что я хорошо подготовлен к такому 
испытанию. Неизвестно только было, выдержат ли мои нервы. Они, вероятно, 
надеялись: я сломаюсь от громоподобного голоса Мильмо, остальное же довершат 
беседы со Скардоном. (Уильям Скардон, знаменитый следователь МИ-5, разоблачил 
замешанного в атомном шпионаже Клауса Фукса.) К счастью, выдержка мне не 
изменила, как я и предполагал. Но если бы изменила, власти были бы 
вознаграждены. 

Найтли: По окончании этих допросов вы оказались не у дел. Что вы предприняли? 

Филби: Главная проблема заключалась в том, чтобы заработать на жизнь. Снова 
податься в журналистику? Когда-то я уже занимался ею в Испании, поэтому решил 
поехать туда. В течение пяти недель я пытался работать, но мало преуспел. Потом 
один мой друг из Сити предложил мне работу в своем экспортно-импортном 
агентстве. Мы импортировали из Испании фрукты и овощи, продавали Соединенным 
Штатам касторовое масло и так далее. Но через год он обанкротился... Потом была 
неудачная попытка написать книгу. Андре Дрейч предложил мне написать о своей 
работе в британской разведке. Но цензура тогда была более строгой, чем сейчас, 
поэтому книга наверняка получилась бы беззубой. После нескольких попыток я 
понял, что не смогу ничего написать, и вернул аванс в размере 500 фунтов 
стерлингов. Этих денег у меня не было. 250 центов одолжил мне старый друг Томми 
Хэррис, остальные я собрал по знакомым. 

Помощь пришла с совершенно неожиданной стороны - от директора ФБР Эдгара Гувера.
 Гувер был поражен, что британское правительство в своей Белой книге 1955 года 
о побеге Берджесса и Маклина не сочло нужным упомянуть о подозрительной роли 
Филби, и организовал в британской и американской прессе публикации, в которых 
назвал Филби "третьим человеком". 

Но Гувер не учел антимаккартистских настроений в Великобритании, в свете 
которых Филби выглядел жертвой гонений. Не мог он также знать о неприязни, 
которую испытывали ко всему миру секретных служб министр иностранных дел 
Гарольд Макмиллан и его советники. (Секретарь Макмиллана лорд Эгремонт считал 
разведку пустой тратой времени и денег и говорил, что, будь его воля, он 
показывал бы русским протоколы заседаний кабинета два раза в неделю, чтобы 
"предотвратить все это искусственное и опасное гадание на кофейной гуще".) Сам 
Макмиллан считал, что дело Филби - это результат столкновений между СИС и МИ-5, 
которые следовало уладить самим, поэтому он согласился в обмен на реорганизацию 
СИС и "общую чистку" выступить в палате общин с заявлением, фактически 
снимающим с Филби все подозрения. 

Это заявление способствовало укреплению мнения, что Филби - оскорбленный герой, 
пострадавший от МИ-5. Его старые друзья в СИС, не теряя времени, подыскали ему 
место сотрудника резидентуры в Бейруте, продлив, таким образом, его карьеру в 
КГБ на восемь ценных лет. И только в 1963 году, после побега Филби, стало ясно, 
что подозрения американцев на его счет были обоснованны. 

Найтли: Давайте еще раз взглянем на вашу жизнь. Поступили бы вы так же, если бы 
пришлось повторить все снова? 

Филби: Непременно. 

Найтли: И вы ни о чем не жалеете? 

Филби: Об утрате дружеских связей. Томми Хэррис и кое-кто из близких друзей, 
должно быть, очень сердятся на меня, и совершенно справедливо. С 
профессиональной точки зрения я мог бы сработать лучше. Я совершал ошибки - 
дело Берджесса было одной и дорого платил за них. 

Найтли: И вы не испытываете никаких угрызений совести по поводу гибели людей, 
которой вы способствовали? Например, албанская операция? (Филби координировал 
совместную операцию ЦРУ и СИС по внедрению в конце 40-х-начале 50-х годов 
агентов в Албании в целях поднятия там мятежа. Филби сообщил об этой операции 
КГБ, и агентов после приземления переловили и расстреляли.) 

Филби: Сожалений возникать не должно. Да, я сыграл определенную роль в срыве 
разработанного Западом плана по организации кровавой бойни на Балканах. Но те, 
кто задумал и спланировал эту операцию, также, как и я, допускали возможность 
кровопролития в политических целях. 

Агенты, которых они направили в Албанию, были вооружены и преисполнены 
решимости осуществлять акты саботажа и убийства. Поэтому я не испытываю 
сожаления, что способствовал их уничтожению, - они знали, на что идут. Не 
забывайте, что ранее я также был замешан в ликвидации значительного числа 
гитлеровцев, внеся таким образом свой скромный вклад в победу над фашизмом. 

Найтли: И вы не чувствуете никакой вины из-за отсутствия у вас патриотизма?