поблизости не заметно ничего особенного, можете позволить себе поднять перископ 
над поверхностью на два-три фута и работать в относительном комфорте. Но в 
тихую погоду, недалеко от врага, особенно если вы планируете умереть гораздо 
позже и в своей постели, неблагоразумно поднимать перископ выше чем на дюйм или 
два. 

Как только наблюдатель получил достаточно информации для осуществления своих 
непосредственных целей, перископ должен быть немедленно опущен - до следующего 
сеанса наблюдения. В кульминационные моменты атаки или во время охоты (вашей 
или на вас) следующий сеанс может начаться уже через несколько секунд. В такие 
периоды наблюдающему придется попеременно то сидеть, скрючившись, на настиле, 
то выпрямляться в полный рост. А если добавить к этим гимнастическим 
упражнениям еще и усилие по вращению перископа (вы можете смотреть только в 
одном направлении, поэтому вам придется ходить вокруг него, часто на коленях, 
припав к объективу, с тем, чтобы окинуть взглядом весь горизонт), то вся 
процедура становится напряженным физическим упражнением. 

Что касается умственных упражнений, с этим оказывалось еще сложнее. Во время 
Второй мировой войны субмарины Королевского военно-морского флота оснащались 
лишь самыми примитивными инструментами атаки, и вам приходилось держать в 
голове полную картину передвижения кораблей в данном районе, запоминая 
расстояния, скорости, угол изменения азимута и курсы, как свой, так и чужие. 
Удивительно, насколько трудно в пылу сражения решать в уме самые простые 
арифметические задачки. Иногда, когда ситуация складывалась не совсем успешно, 
у вас появлялось немало поводов для волнения, и в это время требовалось 
значительное умственное усилие, чтобы перевести, например, узлы в футы в 
секунду. Конечно, можно было спросить одного из помощников, который для решения 
подобных задач имел и таблицы, и логарифмические линейки. Но когда все 
складывалось удачно, мне эта процедура казалась слишком медленной, и я все-таки 
держал в голове таблицу перевода узлов в футы в секунду. В те времена мне 
вообще удавалось хранить в голове массу информации, например углы наводки 
орудий на цели при различных скоростях и направлениях. 

При наличии современных систем атаки все эти задачки решаются механически, и 
даже в дни моей службы ответ можно было, при наличии некоторого времени, 
получить у помощника. И я действительно постоянно к ней обращался. Но иногда, 
как я уже сказал, этот способ получения информации казался слишком медленным. 
Возможно, я и ошибался, но мне всегда хотелось сэкономить хоть долю секунды, 
решив все самому, хотя я считаю себя всего лишь посредственным математиком. 
Остается неоспоримым факт, что некоторые из самых успешных старших офицеров, 
встреченных мной во время Второй мировой войны, обладали недюжинными 
математическими способностями: Ванклин и Линтон, оба получившие крест Виктории, 
Томкинсон, Дьюхерст, Лондерс и многие другие. 

При возвращении в залив Кальяри утром 18 августа 1942 года до 11.45 я трудился 
у перископа в течение трех часов, гоняясь за ускользающим патрульным кораблем, 
за исключением лишь четырнадцати минут на первом этапе атаки. Больше того, мне 
пришлось делать это в обнимку с перископом, который больше подходил для 
последних терзаний грешных старших офицеров в чистилище. Но лишь после того, 
как мы наконец добили танкер, ушли на глубину и направились восвояси, истекая 
потом, морской водой и смазкой, я понял, что абсолютно истощен. В азарте атаки 
такое ощущение отсутствует. 

Решив, что агрессия больше не принесет успеха, я выбрал момент, когда все 
охотники, и морские и воздушные, оказались по другую сторону от покинутого 
командой судна, и выпустил еще одну торпеду, в этот раз целясь непосредственно 
под днище. Мы не могли задержаться, чтобы понаблюдать за эффектом, но за 
взрывом торпеды немедленно последовали звуки разлома - это развалился корпус 
судна, - а через девять минут, когда мы отважились подвсплыть, чтобы посмотреть,
 танкер уже затонул. Мне кажется, что этот случай был единственным, когда наши 
бесконтактные торпеды потопили корабль наверняка. В определенных условиях на 
близком расстоянии - а в то утро я слышал, как торпеда, подбившая катер, 
сделала это - можно было услышать удар торпеды, похожий на громкий щелчок, за 
долю секунды до того, как боеголовка отделилась. Звук быстро распространяется в 
воде, а в определенных условиях особенно быстро. 

Я сказал, что считаю этот случай единственным, так как эта торпеда имела дефект,
 способный нанести ощутимый вред тому, кто выпускал ее. Если из-за неполадок в 
гироскопе торпеда не слушалась глубины и курса и, вместо того чтобы двигаться 
прямо, делала круг и возвращалась к вам, обычно вы могли нырнуть под нее; но в 
таком случае бесконтактная торпеда могла попасть в вас. Поэтому в дальнейшем 
эти торпеды были усовершенствованы таким образом, чтобы взрыв происходил только 
при контакте. Но даже и контактные торпеды порою подводили. Именно из-за них 
Хэггард пережил несколько пренеприятных минут, атакуя однажды крейсер. Он 
услышал щелчок от столкновения торпеды с бортом крейсера, однако ожидаемого 
взрыва за этим не последовало: крейсер ушел как ни в чем не бывало. 

В тот вечер мы повернули к дому и как раз, когда начало смеркаться, проходили 
южный вход в залив. Вахтенный офицер доложил, что видит нечто похожее на цель: 
Кальяри представлял собой военно-морской порт. Я понял, о чем говорит дозорный,