спустя, послужив вдали от родины и вернувшись обратно, всегда можно было 
увидеть знакомые лица старых моряков. Швейцар имел список новичков, и, когда я 
назвал ему свое имя, он сообщил номер моей каюты и пошел показать, где она 
расположена. 

Практиканты в те дни жили на старом, прогнившем судне "Дельфин". Оно не 
пропускало воду из днища, но она просачивалась через верхнюю палубу. Попав на 
судно, я понял, что мне оказали большую честь, выделив отдельную каюту, тогда 
как практиканты обычно жили по нескольку человек в каюте на одной из старых 
палуб судна. Насколько я могу припомнить, в то время никто, кроме практикантов, 
на "Дельфине" не жил. Все остальные жили на берегу. 

Судно "Дельфин" в разное время носило разные имена. Будучи первоначально 
торговым судном, стало плавучей базой подводных лодок под именем "Пандора" и в 
преклонном возрасте была приведена в гавань Блокхауза и поставлена у причала. 
Ей требовался капитальный ремонт. Из-за того что во время отлива судно садилось 
на мель, большинство кают были признаны непригодными для проживания офицеров, 
однако вполне подходящими для проживания младших лейтенантов. Я привык к жизни 
в переполненной мичманской каюте линейного корабля "Ройал Соверен", и теперь 
самая маленькая и пропахшая сыростью каюта показалась мне роскошной. В 
дальнейшем "Дельфин", отремонтированный и залатанный, стоял в гавани Блокхауза 
до 1939 года. Когда в начале войны все суда были мобилизованы, "Дельфин" 
отбуксировали подальше, чтобы использовать как плавучую базу в Байте. Но вскоре 
старый, постоянно протекавший корабль приказано было затопить у Восточного 
побережья. Судьба "Дельфина" была типичной для базы подводных лодок, этих 
золушек Королевского флота, которые, так или иначе, умудрялись оставаться в 
строю, поддерживая у моряков безграничную веру в себя и высокий боевой дух. 
Однако к тому времени началась новая эра плавучих баз для подводных лодок, 
которые стали специально строить для этих целей. Там имелись даже специальные 
каюты для подводников. 

На следующее утро в 9.00 практиканты в парадной форме и при кортиках в 
соответствии с традицией знакомства с новым кораблем были представлены 
командиру. Затем мы отправились в классную комнату, где офицер, отвечающий за 
наше обучение, начал читать первую лекцию. Когда его перевели к другому месту 
службы, нами занялся главный корабельный старшина Блейк - комендор подводной 
лодки с большим опытом службы. Блейк и старшина-минер на протяжении многих лет 
отвечали за инструктаж офицеров-практикантов. Он преподавал нам фактически все, 
кроме механики и радиосвязи. Устройство машинного отделения преподавал 
инженер-лейтенант Хаусего, подобно большинству подводных инженеров той эпохи 
прошедший трудный служебный путь. Не вынимая изо рта трубки, он читал лекции о 
работе тех или иных механизмов субмарины. 

В это время надежность двигателей подводных лодок была низка - частые поломки 
требовали постоянных ремонтов. Конструктивные недостатки ранних дизелей 
усугублял тот факт, что они должны были функционировать, будучи укрепленными на 
гнущейся амортизационной конструкции. В те первые дни становления подводного 
флота у моряков была популярна частушка о "скачущем двигателе". В результате 
этого болты, которые крепили головку цилиндра, разбалтывались и ломались с 
такой регулярностью, что их замена считалась обычной процедурой. Когда цилиндр 
по тем или иным причинам отказывался работать, усилиями людей, вооруженных 
ломиками, его отсоединяли и закрепляли так, чтобы он не двигался, - для этой 
операции существовало даже специальное приспособление. Затем двигатель работал 
на оставшихся цилиндрах. И так продолжалось до тех пор, пока не ломались все 
цилиндры. Старые подводные инженеры соперничали друг с другом в рассказах про 
то, как мало поршней работало в ту пору, когда их лодки приходили домой. 
Поэтому логично, что практикантов обучали работе в машинном отделении не только 
в штатной ситуации, но и при поломках, которые часто происходят во время похода.
 

Несмотря на с каждым годом усложнявшиеся программы обучения и появление новых 
инструкторов, те, кто занимался с Блейком и Хаусего, получали огромные знания и 
неоценимый опыт. На курсах, кроме изучения имеющейся в наличии специальной 
литературы, мы черпали знания из лекций наших инструкторов, которые обладали 
большим запасом практического опыта, которого мы не могли найти в книгах. 
Оборудование в те дни было довольно простым, и офицер-подводник, как 
предполагалось, должен был знать работу всех механизмов. Разделения между 
использованием определенного оборудования в те дни еще не было. 

Блейк был не только очень знающим и способным, но и весьма терпеливым человеком,
 что очень редко встречалось среди людей, обучающих неугомонных младших 
лейтенантов. По утрам нам читали лекции, а днем мы применяли свои знания на 
практике. По пятницам обычно на целый день выходили в море на одной из учебных 
подводных лодок. К концу четырехмесячного обучения мы были способны выполнять 
любую работу на субмарине самостоятельно. 

В нашем отряде было тринадцать практикантов, и в соответствии с традициями 
Блокхауза некоторые из нас - я в их число не попал - должны были участвовать в 
соревнованиях по регби. К сожалению, эти матчи постепенно начинали терять 
популярность на Королевском флоте, хотя каждую субботу в Портсмуте собиралось