заслуживают того, чтобы их упомянули. 

То, что я буду рассказывать о своей службе на подводных лодках, будет интересно 
и тем читателям, которые интересуются службой на современных субмаринах, ведь с 
тех времен мало что изменилось. Наши подводные лодки в период Второй мировой 
войны имели крайне мало электронного оборудования. Командир субмарины мог 
узнать, что происходит наверху, над водой, только при помощи перископа и 
докладов гидроакустика, с помощью которых мог восстановить истинную картину по 
тем отрывочным данным, которые получал. У него не было времени, чтобы 
посоветоваться, все зависело только от его решения. Но один он, конечно, 
сделать ничего не мог, и от того, насколько быстро и точно умела выполнять его 
приказы команда, зависела судьба лодки. Развитие электронного оборудования и 
усовершенствование торпедных аппаратов изменили современную подводную войну. 

Я хочу поблагодарить адмиралтейство за то, что оно позволило мне использовать 
архивные документы времен Второй мировой войны, а также воспоминания тех 
подводников, с которыми мне пришлось вместе делить тяготы войны. 

Глава 1. 

Морская практика 

Знакомый скрип подвески моего старого автомобиля не предвещал ничего хорошего. 
Бот и еще одна задняя покрышка лопнула. Теперь, когда обе запаски были 
использованы, не оставалось ничего иного, как остановиться где-нибудь на 
обочине и заняться ремонтом. А если принять в расчет, что пошел дождь и 
подступили сумерки, перспектива вырисовывалась нерадужная. К тому же всю 
прошедшую ночь мы с любимой девушкой протанцевали. 

Это было осенью 1927-го. Мы с Марджори направились в Бельгию, чтобы провести 
отпуск с родными. Из Дорсета в Дувр выехали за три недели до этой аварии. 
Проезжали в среднем по 40 миль в час, но на протяжении последнего часа пришлось 
ехать на такой скорости, на которой я никогда раньше не ездил по английским 
дорогам. Покрышки моего автомобиля уже давно имели изношенный протектор, а 
зарплата младшего лейтенанта не позволяла мне их обновить. После последнего 
рывка к Дувру пригодными к эксплуатации остались только два передних колеса. 
Стало очевидно, что нам придется пересмотреть наши планы. 

Не помню, считали ли мы себя в то время обрученными или нет, но точно знаю, что 
ее родители об этом не догадывались. Я рассчитывал отвезти Марджори из Дувра 
домой в Нью-Форест, а затем вернуться на "Дельфин" - базу подводных лодок, 
стоявшую у форта Блокхауз в Госпорте, чтобы начать свою подводную практику. Я 
мог доехать на машине только до Госпорта. Вероятность того, что мои покрышки 
выдержат еще восьмидесятимильный пробег, казалась очень малой. Выбор лежал 
между возможностью навлечь на себя родительскую немилость и риском не попасть 
на свой новый корабль. 

У военных личные дела всегда должны стоять на втором месте. С трудом добравшись 
до Фархема, мы сразу же двинулись к первой попавшейся гостинице. Долго убеждали 
подозрительную хозяйку, что с нами все в порядке, и после колебаний она дала 
нам ключ от комнаты. Уладив дело, я оставил Марджори, которая должна была 
вернуться домой одна и все объяснить родителям, тогда как мне предстояло 
направиться в Блокхауз. Следующий день должен был стать для меня первым днем 
подводной службы, а для Марджори - прелюдией к жизни жены подводника. 

Я пересек старый разводной мост в форт Блокхауз, которого сейчас уже нет, и 
проехал через ворота крепостной стены. У меня и в мыслях не было, что двадцать 
один год спустя буду пролетать над этими стенами уже командующим эскадрой 
подводных лодок. В те же далекие времена я был всего лишь лейтенантом, которого 
беспокоил только один вопрос: куда мы отправимся? 

В кают-компании только что закончились танцы. Слава танцоров Блокхауза гремела 
по всему флоту. Подводники получали шесть шиллингов в день в качестве 
дополнительной платы, что в 1925 году составляло почти половину зарплаты 
лейтенанта других родов войск, поэтому их можно было считать сравнительно 
богатыми молодыми людьми, которые могли позволить себе развлечения. Я вышел из 
тени и увидел стоящих в кают-компании офицеров в форме. Конечно, в тот момент 
там находились и женщины, но взгляд мой не мог оторваться от мужчин, для 
которых форт Блокхауз был домом. Я заметил, что некоторые из них в обход правил 
ношения униформы вдели в петлицы цветы, и это меня не удивило, поскольку я знал,
 что подводники отличались от остальных военных, имея свои уставы и правила. 
Многие старшие лейтенанты и капитан-лейтенанты уже имели медали. Они служили на 
субмаринах во время Первой мировой войны 1914-1918 годов, и в двадцать или 
тридцать лет виски их серебрила седина. Все они выглядели очень уверенными в 
себе, и в тот момент я был очень горд, что выбрал профессию подводника. 

В то же время я чувствовал себя неуверенно и меня мучил вопрос, к кому же мне 
обратиться. Проблему вскоре разрешил швейцар, который увидел меня в дверях. 
Швейцары имелись во всех старых морских школах, и Блокхауз не был исключением. 
Они, и мистер Кавт, секретарь кают-компании, выглядели моложаво. Даже много лет