пользовался унитазом. Он никогда не стал бы чистить туалет, а так как другого 
выхода не было, я вычистил его сам. Пока я этим занимался, он сидел на краю 
кровати, сердито глядел в окно и теребил бороду. Я знал случаи, когда психи 
нападали на спящих сокамерников, поэтому боялся заснуть раньше его и продолжал 
играть в шахматы. Стонли быстро сходил в туалет, лег в кровать, накрылся 
одеялом с головой и занялся мастурбацией.

После беспокойной ночи меня утром осенило:

– Стонли, ты куришь? – спросил я, как только он проснулся.

– Не знаю, – ответил он сердито.

– Ты должен знать.

– Не знаю! – прокричал он. Как только нас отперли, я схватил свою телефонную 
карту, использованную только наполовину, два "Твикса", тюбик со сладким кремом 
и бросился к камере Луковки, где он пил чай с Добсоном.

– Привет, Рич. Как псих? – спросил он.

– Заткнись, ублюдок, – ответил я с улыбкой. – Луковка, у тебя есть табак?

– Что случилось, Рич? – усмехнулся Добсон. – Ты начинаешь курить? Что, так уж 
плохи дела?

Я выложил на кровать Луковки телефонную карту, "Твиксы", тюбик со сладким 
кремом.

– Я отдам тебе все это за унцию табака.

Глаза Луковки загорелись от удовольствия при таких щедрых условиях. Я поспешил 
уйти с кисетом и с остатками табака "Голден Вирджиния" и газетой.

Когда мы вернулись в камеру после завтрака, я спросил Стонли, не хотел бы он 
закурить. Он смотрел на меня подозрительно какое-то мгновение. Возможно, 
впервые кто-то предложил ему что-то в тюрьме. Я подтолкнул к нему кисет и 
газету.

– Это тебе, я не курю.

Он рассматривал все это подозрительно несколько секунд – так бездомный кот 
смотрит на лакомый кусок, предложенный незнакомцем, – затем набросился на мои 
дары, умело свернул самокрутку и зажег ее. Как только камера наполнилась дымом, 
я встал и нажал кнопку, чтобы вызвать охранника. Предполагалось звонить только 
в случае чрезвычайных обстоятельств, и я рисковал быть наказанным. Мистер 
Ричардс явился через несколько минут и спросил через дверное окошко:

– Томлинсон, что тебе надо?

– Мистер Ричардс, вы не сказали мне, что Стонли заядлый курильщик.

Мистер Ричардс посмотрел на меня в недоумении.

– Ну и что? – сказал он.

– Тюремные правила, пункт 12, – пояснил я. – Некурящий заключенный не может 
быть помещен с курильщиком против его воли.

– Томлинсон, я до тебя еще доберусь, – проговорил Ричардс раздраженно. Но он 
понял, что проиграл. Большинство зэков не знали этого, но мне помогло то, что я 
внимательно изучил книгу тюремных правил.

– Хорошо, забирай свои вещи, камера номер восемь на втором этаже свободна. – 
Мистер Ричардс подержал дверь открытой, пока я не собрал в узел свои вещи, и 
препроводил меня в мой новый дом – в одиночную камеру.

Несмотря на принимаемые изощренные меры предосторожности, чтобы не допустить 
проникновения контрабандных предметов в отсек, наркотики имелись в наличии в 
Белмарше. Для некоторых заключенных, особенно осужденных на длительный срок, 
единственным облегчением было наркотическое опьянение, которое на время 
избавляло их от цепенеющей скуки тюремной жизни. Наркотики проносили двумя 
способами. Один – через нечестного охранника, с которым договорился еще 
предыдущий жилец. Другой – через комнату для свиданий. Я теперь стал 
заключенным категории В и поэтому мог посещать более открытые помещения для 
визитов и лично увидел, как это делается.

Открытые свидания проходили в большом зале, заполненном шестью рядами кабин, в 
каждом ряду было по 20 кабин, отделенных низкими перегородками. По краям 
комнаты были приподнятые мостики, с которых могли наблюдать охранники. Мы