– В промышленности огромные перспективы. – Он с гордостью подчеркнул последнее 
слово. (Кадровики все еще считали, что сами могут решать, какая профессия 
больше подходит мне, хотя они теперь не настаивали на работе в Сити). – Вам 
будут платить гораздо больше, чем вы получали в разведслужбе, – обещал Моррисон.


По-прежнему я не хотел подписывать документ без согласия на мое обращение в суд 
по трудовым спорам. Даже если бы я и подписал его, все равно невозможно было бы 
строго придерживаться его условий.

– Нет, я не подпишу, – решительно отказывался я. – Нам нужно обсуждать разумные 
предложения. Бессмысленно подходить к решению вопроса столь односторонне.

Атмосфера на переговорах накалялась и становилась враждебной. Вместо того чтобы 
считаться с моими возражениями и обсуждать их, Моррисон перешел к тактике угроз.


– Это все, что мы можем предложить, – заявил он. – Больше обсуждать нечего. 
Если не подпишите соглашение сегодня, оно будет аннулировано, и мы прервем все 
дальнейшие переговоры.

– Но это же глупо! – воскликнул я в ответ. – Вы даже не хотите меня выслушать. 
Так не пойдет.

– Что вы сделаете со мной, если я не поставлю подпись? – продолжал я. – Да вы 
же никогда не сможете заставить Гражданскую гвардию арестовать меня за то, что 
я просто связался с газетой. В отличие от Британии, Испания подписала 
Европейскую конвенцию о правах человека, гарантирующую свободу слова.

– На вашем месте я не был бы столь самоуверен, – с угрозой в голосе произнес 
Моррисон. Ваттс тоже включился в запугивание:

– Ричард, – сказал он, – вам известно, что МИ-6 – организация очень сильная и 
влиятельная во всем мире. Если вы не подпишите соглашение, мы используем ее 
влияние, чтобы не давать вам покоя всю оставшуюся жизнь, куда бы вы ни поехали. 
Мы сделаем так, что вы никогда больше не получите приличную работу и не сможете 
поселиться ни в одной стране, имеющей дружественные отношения с Британией.

Я с трудом воспринимал слова Ваттса. До этого утра он казался мне скромным и 
неплохим человеком.

Моррисон вдруг раздраженно вскочил, быстро прошелся по комнате и закружился 
вокруг меня, сверкая каблуками.

– Если не подпишите документ сейчас же, – выкрикнул он, – мы не сможем 
гарантировать вашу безопасность.

Чтобы прийти в себя, он снял очки и стал тщательно протирать их. Надев их снова,
 Моррисон посмотрел на меня сквозь выпуклые стекла, пытаясь понять, как я 
воспринял его слова. А я пытался понять, что он имел в виду.

– Но вы же не можете арестовать меня, вы обещали, – слабо сопротивлялся я.

– Это обещание оставалось в силе, пока переговоры шли успешно, – выпалил 
Моррисон. – Если не поставите подпись, мы прекратим переговоры.

Выбора не было, приходилось подписывать. Моррисон загнал меня в угол. Сначала 
он не позволил привести адвоката, затем притащил Ваттса в качестве пособника, 
потом прикинулся добреньким и озабоченным, чтобы завоевать мое доверие, и, 
наконец, когда я заглотил наживку, заманил на безопасную с виду территорию 
английского посольства. Его угрозы не были пустыми – без сомнения, меня уже 
ожидали за дверями офицеры из SB с наручниками, чтобы арестовать. Даже если они 
решат, что вывезти меня легально из посольства – дело мудреное, то смогут 
организовать мой арест силами Гражданской гвардии, скорее всего, по 
сфабрикованному обвинению. Особого воображения не требуется, чтобы догадаться, 
как все это произойдет. "Найти" наркотики в моей комнате или в "хонде" будет 
делом нетрудным. Схватив авторучку, лежавшую на столе среди кучи раскиданных 
бумаг, я в раздражении подписал соглашение, причем подпись получилась непохожей 
на обычную.




Глава 12. Провал





Не успел самолет британской авиакомпании, следующий из Малаги, приземлиться,