потяжелее — «Guns 'N Roses», например), то сразу выключал этот грохот и, 
сказав: «Мама, это для тебя», включал «Kenny G», что, поверьте, было с моей 
стороны большой жертвой.
Я пытался морально поддерживать ее, потому что она столько для меня делала. По 
мелочам. Каждую субботу она стирала и гладила пять рубашек, чтобы каждый день я 
мог ходить в школу в свежей. Она знала, как много я тренируюсь и как голоден 
бываю после школы, поэтому каждый день оставляла в холодильнике горшок 
приготовленного ею соуса для спагетти, чтобы я мог перекусить в ожидании ужина. 
Она научила меня варить макароны и проверять их на готовность, бросая 
макаронину в стену.
К тому времени я уже сам начал зарабатывать. В 1987 году, когда мне было 
пятнадцать, я выступил в состязании триатлонистов в Лейк-Лэвоне, где 
участвовали значительно более опытные спортсмены. Я занял тридцать второе место,
 буквально шокировав других участников и зрителей, которые не могли поверить, 
что 15-летний подросток способен выдержать такое испытание. На меня обратила 
внимание и освещавшая гонку пресса. Тогда я сказал репортеру: «Думаю, что через 
несколько лет я поднимусь к вершине, а лет через десять стану самым лучшим». 
Мои друзья, Стив Льюис в том числе, сочли мои слова бахвальством. (В следующем 
году я финишировал пятым.)
В триатлоне платили хорошие деньги. Мой бумажник нежданно-негаданно стал 
пополняться призовыми чеками, и я старался участвовать во всех соревнованиях, 
которые только мог найти. Большинство состязаний имели строгие возрастные 
ограничения — участвовать в них можно было лишь с 16 лет, — поэтому в заявках 
на участие я указывал липовую дату рождения. В профессиональных состязаниях я, 
конечно, пока не побеждал, но в первую пятерку попадал раз за разом. Другие 
спортсмены звали меня Юниором. Но не думайте, что все это давалось мне легко. В 
одном из первых профессиональных соревнований по триатлону я по неопытности 
допустил серьезную ошибку: плохо поел перед состязанием, ограничившись двумя 
булками с корицей и двумя стаканами кока-колы. В итоге я «сдох» — не хватило 
энергии. Я первым вышел из воды, первым соскочил с велосипеда, но на последнем 
этапе, во время бега, силы кончились. Мать, уже привыкшая видеть меня в числе 
лидеров, ждала у финишной черты и не могла понять, куда я запропастился. Не 
выдержав, она пошла навстречу и встретила меня на дистанции. Я едва держался на 
ногах.
— Ну давай, ты же можешь, — принялась уговаривать она.
— Я выдохся, — сказал я. — Нет никаких сил.
— Понимаю, — сказала она. — Но сходить с дистанции все равно нельзя. Даже если 
тебе придется идти к финишу шагом.
И я дошел шагом. Я начал обретать известность и среди местных велогонщиков. По 
вторникам на образующей петлю вокруг пустующего поля старой дороге они 
проводиди кольцевые шоссейные гонки. Эти состязания были очень популярны среди 
серьезных велосипедных клубов местного масштаба и собирали довольно большую 
толпу болельщиков. Я выступал за клуб, спонсируемый владельцем велосипедного 
магазина «Richardson Bike Mart» Хойтом, и мама купила мне ящик для инструментов,
 чтобы я мог держать там все велосипедные запчасти и принадлежности. Она 
говорит, что до сих пор помнит, как я крутил петлю за петлей вокруг поля, 
обгоняя других ребят. Мама не могла нарадоваться, видя мою силу. А я был готов 
крутить педали из последних сил, чтобы завоевать приз, даже если он составлял 
несчастные 100 долларов.
В велоспорте гонки различаются по категориям, в зависимости от степени 
мастерства участников: в гонках 1-й категории участвуют самые сильные 
спортсмены, а в гонках 4-й — начинающие. Естественно, в первое время я 
состязался в 4-й категории, но мне очень хотелось подняться выше. Чтобы попасть 
на соревнования более высокой категории, нужно было показать результаты, 
выиграть определенное количество гонок. Но я был слишком нетерпелив и уговорил 
организаторов допустить меня к участию в гонке 3-й категории, где выступали 
велосипедисты постарше и поопытнее. Организаторы сказали мне: «Хорошо, но 
только не выигрывай». Дескать, если я привлеку к себе слишком много внимания, 
может подняться шум из-за того, что мне позволили обойти требования, касавшиеся 
перехода в другую категорию.
Я выиграл. Не смог сдержаться. Обошел всех. Разгорелся спор, что со мной делать.
 Кто-то предлагал меня дисквалифицировать. Но поступили наоборот — меня 
«повысили». Случилось так, что все четверо гонщиков 1-й категории, местные 
герои, выступали за команду Хойта, и я начал тренироваться с ними — 16-летний 
пацан с солидными мужчинами под тридцать.
Став в триатлоне «новичком года» общенационального масштаба, я понял, что мое 
будущее — в спорте. Я зарабатывал примерно 20 тысяч долларов в год и завел 
целую картотеку деловых знакомств. Мне нужны были спонсоры, которые брали бы на 
себя мои авиаперелеты на соревнования и прочие расходы. Мать говорила мне: 
«Послушай, Лэнс, если тебе суждено чего-то достичь, ты достигнешь этого своими 
силами, потому что никто за тебя этого не сделает».
Мать была моим лучшим другом и самым надежным союзником. Она организовывала и 
стимулировала меня, придавала мне энергии. «Если не будешь выкладываться на 110 
процентов, успеха не будет», — внушала она мне.
Она привнесла в мои тренировки свой организационный талант. «Послушай, я не 
знаю, что тебе нужно, — говорила она. — Поэтому сядь и подумай, все ли ты 
собрал, чтобы не получилось так, что ты прибудешь на место и обнаружишь, что 
чего-то не хватает». Я гордился ею, и мы были очень похожи; мы понимали друг 
друга с полуслова, так что нам не приходилось много говорить. Мы просто читали 
мысли друг друга. Она всегда находила возможность купить мне велосипед новейшей