положения, я, к изумлению бежавшего рядом со мной голландца Херменса, 
воскликнул: «Дай глотнуть!» Но было уже поздно: Херменс не успел отреагировать 
на мои слова, и его до половины опорожненная пластмассовая бутылка полетела, 
постукивая по асфальту. Это получилось не преднамеренно – добропорядочный 
голландец сам выражал потом сожаление по поводу случившегося.

Ошибка очень меня огорчила. К тому же в сутолоке возле питьевого пункта я 
потерял из виду Фрэнка Шортера. Где он? И вдруг я услышал его голос из середины 
группы бегунов: «Lasse, I'm hеге!»
(«Лассе, я здесь!»)
. Фрэнк явно догадался, что я поставил себе целью идти за ним с начала и до 
конца. И я действительно следовал за Шортером, как акула за кораблем. К чему 
это в конце концов приведет, у меня еще не было ни малейшего представления.

Миновав питьевой пункт на 26-м километре, Фрэнк Шортер дал бой. На подъеме он 
прибавил скорость, за ним последовали Вольдемар Цирпинский, индийский «сюрприз» 
Шивнах Сигх, Джером Дрейтон, а также второй представитель США Билл Роджерс. Они 
ушли вперед, а я отстал.
Километра через два, на подъеме за железнодорожным мостом, я достал Роджерса. А 
еще через 2 километра передо мною возникла спина Сингха. Через такой же 
интервал я настиг и Дрейтона.
Теперь я бежал уже третьим!
Асфальт, видимо, требовал от бегунов дополнительных усилий, иначе мне не 
удалось бы настичь эту тройку. Я и сам уже бежал медленнее, чем вначале. До 
25-го километра все пятикилометровые отрезки покрывались равномерно за 15.15–15.
24, однако на следующие 5 километров ушло уже ровно 16 минут.
К этому моменту я понял, что смогу преодолеть всю дистанцию. Погода была не 
жаркая, почти все время накрапывал приятный дождичек. Если бы температура 
воздуха была 36 градусов, а влажность 88 процентов, как во время моего первого 
несостоявшегося марафона в Оулу, то я, конечно, до финиша не добежал бы. При 
такой жаркой погоде организм теряет максимум влаги, а во мне лишней жидкости не 
было. Если бы не благодатный дождь, у меня начались бы судороги ног.
Время испытаний наступило для меня на 36-м километре, когда я выпил сок ряпушки.
 И ноги, и сердце работали как надо, но в организме уже не осталось резервов, 
из которых можно было бы черпать силы. Шаг стал тяжелым. Я понял, что впереди 
меня ждут страдания.
Примерно на 37–38-м километре рядом со мной впервые появился Карел Лисмонд. 
Бельгиец не случайно носил звание чемпиона. Он сумел удивительно тонко и точно 
распределить скорость и силы. Никаких неоправданных рывков в начале дистанции, 
а затем, когда другие начали уставать, он постепенно стал наращивать скорость.
Мы пробежали вместе с полкилометра, пока нас не настиг еще один спортсмен, 
огромный детина из США, Стив Кардонг. Он и Лисмонд переглянулись и ушли вперед. 
У меня не было сил последовать за ними.
Скорость все падала, иногда мне казалось, что я ползу. Когда вдали, наконец, 
показался олимпийский стадион, я вновь поравнялся с Джеромом Дрейтоном. Так, 
вдвоем, обессилевшие, мы продолжали путь. Я пробежал пятикилометровый отрезок 
(между 35-м и 40-м километрами) за 17.17, а Дрейтон – за 17.20. Откуда-то 
нашлось еще немного сил, и я чуть прибавил скорость. Едва ли это было заметно 
на глаз, но канадец совсем изнемог и отстал. В эту минуту я понял, что в конце 
марафона нужно только сохранять скорость, ибо уже никто не в состоянии 
спуртовать. В этом заключается секрет победителей марафона.
Нам с Дрейтоном не пришлось искать товарищей по несчастью через увеличительное 
стекло. Шивнах Сингх проплелся последние 2195 метров за 8.42,0, а Билл Роджерс 
– за 11.41,8. Последние 10 километров он бежал, спотыкаясь и пошатываясь, более 
40 минут, но все же не сошел с дистанции. Крепкий парень!
Позже мне рассказывали, что Роджерс еще на отборочных соревнованиях в США вот 
так же плелся по стадиону, заканчивая марафонский бег. Тогда на последней миле 
судороги сковали ему ноги. Возможно, он и теперь по той же причине потерял 
скорость.
Я узнал также, что долговязый Стив Кардонг на тех же отборочных соревнованиях 
начал марафон столь же медленно, как и в Монреале. Тогда он переместился с 
26-го места в начале бега на третье на финише. Теперь на 15-м километре он был 
двадцатым, а на финише – четвертым. Настоящий мастер бега по принципу «торопись 
медленно!»
Преодолев черту финиша, я был вынужден присесть на минуту у дорожки – настолько 
изнурительным был бег. Мне дали кружку с водой и губку, которой я вытер пот, а 
затем пошел в раздевалку.
           Несмотря ни на что, дело было сделано! Позади осталось 42 километра 
крепкого, как камень, монреальского асфальта. Мой конечный результат был 2:13.
10,8. Из финских спортсменов только Лятся-Пекка лучше меня пробегал эту 
дистанцию!
А затем наступила реакция. Выпитая вода вдруг забурлили в моем желудке, и меня 
вырвало. Я распластался на полу в комнате отдыха и провалялся там свыше часа. 
Пробовал еще попить, но вода, едва успев попасть в желудок, тут же извергалась 
обратно. И все же мой организм очень нуждался в жидкости. Лежа на полу, я все 
время менял положение, пытаясь найти такую позу, при которой успокоился бы 
желудок, но ничего не получалось. С помощью заместителя руководителя финской 
легкоатлетическое команды Пентти Карвонена я выбрался из комнаты отдыха и 
перешел в отведенную для нас раздевалку. Там я пролежал еще около часа, и меня 
снова стошнило. Сколько раз я проклинал и посылал в преисподнюю марафон и