дистанции были Брендан Фостер, Арне и Кнут Квалхеймы и Манфред Кушман, а также 
Пекка Пяйвяринта, которому я проиграл почти все соревнования сезона. Пекка в то 
время был действительно в хорошей форме, однако из-за погоды его возможности 
проявились в Риме далеко не в полной мере.
В предварительном забеге я показал 13.38,2 и чувствовал, что в финале смогу 
пробежать гораздо лучше.
Как я и предвидел, на дистанции 5 километров хозяином был Брендан Фостер. Когда 
он сделал свой рывок примерно на отметке 3000 метров, я принял его вызов. 
Однако этого ужасающего рывка Фостера не выдержал никто, не выдержал его и я. 
Пройдя круг за 60 секунд, я почувствовал, что должен сбавить скорость, иначе 
мне придется добираться до финиша на четвереньках. Я не был готов в то время 
выдержать такой темп. Фостер же, нужно отдать ему должное, в Риме выступил 
блестяще.
Фостер наверняка почувствовал облегчение, перестав слышать за спиной мои шаги. 
Насколько мне известно, англичанин перед этими соревнованиями признал, что с 
Лассе Виреном, двукратным олимпийским золотым медалистом, необходимо быть 
осторожным.
После неудавшейся попытки удержаться за Фостером я сбавил скорость, дал 
возможность другим достать меня, присоединился к ним и предоставил событиям 
идти своим чередом. Фостер шел вне конкуренции, все уже приветствовали его как 
героя, а нам еще предстояло бороться до конца дистанции.
На предпоследней прямой Манфред Кушман по обыкновению сделал рывок, но так 
неожиданно, что я немного растерялся. Такова была его тактика, я знал об этом и 
все же не смог сразу последовать за ним. Отчасти это происходило из-за того, 
что мои физические и тактические возможности в то время были ограничены.
Выйдя на последнюю прямую, голландец Джоэ Херменс медленно, с трудом поравнялся 
со мной, и я подумал, что вот сейчас он меня обгонит. Если бы он это сделал, я 
едва ли был бы в состоянии противостоять ему, но поскольку он упорно шел рядом 
со мной, я смог ускорить бег и обеспечил себе призовое место.
Мой врач Пека Пелтокаллио позже сказал, что это был самый изящный и легкий бег 
в моей спортивной жизни наряду с бегом на 5000 метров в Монреале. Ничего 
подобного, по его мнению, нельзя было ожидать от спортсмена, находившегося в 
столь слабой спортивной форме. Полагаю, что мой врач знал действительное 
положение вещей и был прав в своей оценке.




Период кризиса



Пробег «Кайспорт» в Ориматтила был всегда трудным для меня. Особенно тяжелой 
эта трасса, покрытая каменной крошкой и изобилующая крутыми подъемами, 
показалась мне 29 сентября, спустя немногим более двух недель после первенства 
Европы в Риме. После семи кругов, пройденных по гравийной дорожке, что 
составляло половину пятнадцатикилометровой дистанции, со мной произошло то же, 
что и на соревнованиях в конце июня. Я сошел с дистанции. Вдруг начались 
сильные боли в бедре, хотя после соревнований в Риме я участвовал в нескольких 
состязаниях и показал высокий результат в беге на 5000 метров на соревнованиях 
«Финнаер»
(легкоатлетические соревнования, организуемые финской авиакомпанией «Финнаер»)
– 13.26,0, опередив Андерса Гердеруда, Стива Префонтейна, Бронислава 
Малиновского и Пекку Пяйвяринта. Такие «скальпы» в течение одного летнего 
сезона я не подвешивал к своему поясу еще ни разу. Тренировки по отработке 
рывков на ускорение перед первенством Европы в Риме начинали приносить свои 
плоды.

«Кайспорт» же оказался для меня началом кризисного периода. Я не пробежал ни 
одного метра до 12 октября. И едва ли принял бы участие в следующих 
соревнованиях, если бы они не имели для меня особого значения: это был 
двадцатикилометровый забег мемориала Лассе Хёлькя, в котором помимо бегунов 
высшего класса бежало около сотни рядовых спортсменов.
Боль в ноге все время давала себя знать, но я только крепче стискивал зубы и 
продолжал бежать. Ролле Хайккола следовал за нами на автомобиле, стараясь 
держаться поближе ко мне. За 5 километров до финиша я крикнул ему, что с ногой 
дело плохо, хуже не придумаешь. Ролле предложил мне сойти с дистанции и сесть в 
автомобиль. Но мне этого не хотелось. С перекошенным от боли лицом я все-таки 
закончил бег третьим, после Сеппо Туоминена и Йоуко Куха.
За праздником следуют будни. Мои будни сложились так, что в следующий раз я 
смог выйти на тренировку только 23 октября, а затем 11 ноября и пробежать всего 
10 километров. Даже рядовые спортсмены, бегающие для поддержания  здоровья, 
имеют на своем счету куда больший километраж. Казалось, я вернулся к тем старым,
 добрым временам, когда бегуны по окончании сезона давали себе недели две 
полного отдыха и только после рождества начинали сбрасывать лишние килограммы и 
готовиться к новым стартам.
           Однако время шло, а в моем положении ничто не менялось. Временами 
выдавалась неделя, когда я был в состоянии пробежать 8–12 километров в день, 
остальное же время я отдавал службе. Хотя меня неудержимо тянуло на природу, в 
лес, на шоссе, мне всего один раз удалось выбраться на охоту.