Однако тактика силового давления в нашем понимании: совершенно не похожа 
на ту тактику силового давления, которую изобрели на родине хоккея – в Канаде.
     Принципиальное отличие заключается в том, что канадские защитники 
фактически не участвуют в решении игровых задач, связанных с этой тактикой, они 
быстро раскрывают зону, действуют позиционно, не ввязываются в рискованную 
борьбу, теряют территорию. Наши же защитники, запирая соперника в его зоне, 
довольно активно участвуют в атаках. Вспомните, например, что первая шайба в 
ворота чехословацкой команды в Любляне была заброшена после того, как А. 
Рагулин овладел шайбой в углу поля.
     В нашей интерпретации тактики в силовом давлении участвуют пятеро 
хоккеистов, а у канадцев – лишь трое. Но втроем против пятерых – в матче равных 
команд успеха не добьешься.
     Иначе трактуем мы в этой тактике и смысл силового столкновения: если у 
канадцев игрок сталкивается только для того, чтобы отделить соперника от шайбы, 
то наш, сталкиваясь, должен не терять контроль над шайбой, а второй хоккеист у 
нас при этом старается не только подхватить шайбу, но следить и за тем, чтобы 
прервать пас, если контратака соперника всетаки удается. Наконец, третий игрок 
у канадцев главным образом перекрывает борт, мы же призываем наших хоккеистов 
опекать когото из соперников – того, кто может участвовать в атаке.
     Довольно часто использовали мы в ответственных матчах и прессинг в 
собственной, своеобразной интерпретации.
     Но вот после Любляны появилась идея сочетания этих двух тактических идей.
     До сих пор мы, как правило, использовали лишь какуюто одну, хотя иногда в 
некоторых матчах, в разные игровые отрезки применяли поочередно обе. Подсчитав 
с карандашом в руках свои ресурсы, мы пришли к выводу, что такая «двойная» 
тактика наиболее полно раскрывает наши возможности и явится полной 
неожиданностью для соперников.
     Было ясно, что наши хоккеисты при такой игре смогут всем составом хорошо 
накатываться, а это очень важно, ибо, накатываясь, мы вместе с этим «укатываем» 
и соперника, и, стало быть, перед командой открывается множество «зеленых улиц» 
– самое важное условие для многочисленных пасов, главное оружие советского 
хоккея.
     Высокая сообразительность, инициатива спортсменов – непременное требование 
той манеры игры, к какой мы хотели перейти, но этого у нас, слава богу, хватает.
 В ходе такого скоростного катания мы смогли с большей эффективностью выполнить 
свои творческие задумки.
     Эта наша тактика явилась глубочайшей неожиданностью для соперников, и 
сборная ЧССР так и не смогла тогда, в Любляне, да и позже, в Вене, найти 
необходимые контраргументы.
     
Могут ли у нас быть «звезды»?
     
     Конечно, могут!
     Встречаясь со мной, Морис Ришар высказывал опасение, что при нашем 
коллективизме может произойти нивелировка хоккеистов. Ему почемуто показалось, 
что такой коллективизм не способствует расцвету личности, появлению ярких 
талантов.
     Прав ли Морис Ришар?
     Да нисколько! В любом матче каждому игроку предоставляется возможность 
показывать все свое мастерство, все свое умение. И зрители, и спортивные 
обозреватели, и специалисты по достоинству смогут оценить его класс. Особенно 
большая ответственность падает на хоккеиста, когда он один, когда никто помочь 
ему не может. Наверное, любители спорта, бывающие на играх нашей команды, уже 
заметили, что едва лишь ЦСКА оставался в численном меньшинстве, как на поле 
немедленно появлялся Александр Альметов. Этому мастеру не было равных в 
индивидуальной борьбе, в умении подержать шайбу, в искусстве защищаться против 
численно превосходящих СНА соперника. А. Альметов не солист, но это игрок 
экстракласса, «звезда» в хорошем смысле слова.
     Под стать Александру и его друзья по тройке Константин Локтев и Вениамин 
Александров. Разносторонние, техничные, умные, эти нападающие поразительно 
дружны. Среди них не было игроков подыгрывающих и игроков, забивающих шайбы. 
Они прекрасно умели и то и другое. И я понимаю, как трудно было играть 
соперникам против этой тройки.
     Творческий почерк этих трех хоккейных асов различен. Они отличались друг 
от друга и своей игровой манерой, и обводкой и финтами, и привычкой посвоему 
держать клюшку. Но они были едины в главном – во взглядах на общие принципы 
игры, они одинаково понимали хоккей. И оттого их согласованность в действиях 
носила уже во многом интуитивный характер.
     Порой неискушенные любители хоккея, да и не только они, но и некоторые 
спортивные комментаторы задаются вопросом: кто выиграл бы, если против Бабича, 
Шувалова и Боброва сыграли бы Локтев, Альметов и Александров?
     Вопрос, конечно, наивный. Не те времена, и не тот хоккей. Локтев, Альметов 
и Александров, безусловно» умеют все, что умели их предшественники, но, кроме 
того, они пошли и дальше (не могли не пойти: ведь хоккей в целом, как и жизнь, 
прогрессирует!).
     Возьмем хотя бы Александрова, его и сейчас называют вторым Бобровым, но 
играет Александров иначе. Он сумел избавиться от увлечения индивидуальной игрой.
 И о нем, как и о Локтеве и об Альметове, не скажешь, что ктото на него 
работает. Он сам может и любит играть на товарищей и остается при этом ярчайшей 
«звездой» на хоккейном небосклоне.