страха, ни усталости. Лез в самое пекло борьбы,
 смело шел на добивание, не боялся столкновений и травм. Думаю, канадцев Саша 
покорил также своим неизменно джентльменским поведением, безукоризненной 
выдержкой. В этом смысле Якушев – хоккеист уникальный. Ведь как азартна игра, 
сколько эмоций плещется через край! Александр же был всегда рассудителен, 
всегда «застегнут на все пуговицы». Его за это очень уважали.
     Вспоминаю некоторые детали наших с ним взаимоотношений. Идет матч ЦСКА – 
«Спартак». Борьба, как всегда, самого высокого накала. Страсти кипят. И вдруг в 
перерыве ко мне подходит Якушев:
     – Ты знаешь, Владик, в Пушкинском музее сейчас выставка «Метрополитэна»? 
Давай сходим завтра.
     Я опешил: слишком далеко от живописи были в тот момент мои мысли. А он 
продолжал:
     – Билетов не достать, понимаешь, а тебя все знают – может быть, пройдем…
     Тут он, конечно, покривил душой, потому что его знали не меньше. Просто 
нас тянуло друг к другу, и за пределами хоккейной площадки мы часто встречались 
семьями.
     Спортивный путь Якушева не всегда был ровным. После 1972 года наиболее 
удачным для Саши оказался чемпионат мира в ФРГ (1975 год), когда его признали 
лучшим нападающим, да и в следующем сезоне мой товарищ отыграл прекрасно, 
особенно в решающем матче с командой ЧССР на зимней Олимпиаде в Инсбруке. А 
потом… Спад в игре Якушева я бы связал с общим настроением в спартаковской 
команде, которое тогда было не из лучших. Александра два года не призывали в 
сборную СССР. Он это остро переживал. И работал. Ветеран команды (Якушев в 
«Спартаке» с 1963 года!) тренировался больше и самозабвеннее любого из молодых 
игроков. Его вновь включили в ряды сборной СССР, и на очередном чемпионате мира 
он завоевал свою седьмую золотую награду.
     Мне кажется, он из тех людей, которые всегда будут на виду. Саша давно 
стал готовить себя к профессии тренера: заочно окончил институт, прочитал 
множество книг по педагогике и психологии, внимательно присматривался к работе 
Кулагина, Боброва, Тарасова, Чернышева, Тихонова, с которыми в разные годы 
сводила его судьба. Да и по характеру он, пожалуй, подходит к роли спортивного 
наставника.
     Итак, я учился в академии и продолжал защищать хоккейные ворота. Скидок 
мне никаких не делали – ни в учебе, ни в хоккее. Трудно было. Иногда – 
неимоверно трудно.
     Из хоккейных событий того периода выделю турнир на «Кубок вызова», 
состоявшийся в Соединенных Штатах.
     Я не люблю играть в ньюйоркском «Мэдисон сквер гардене». Он кажется мне 
неприветливым, холодным, скучным. Да и публика там какаято вялая. Вот «Форум» 
в Монреале – это другое дело. Там я чувствую себя способным творить чудеса. В 
«Форуме» и дышится подругому – легко, свободно.
     Увы, розыгрыш «Кубка вызова» происходил в столице Соединенных Штатов…
     Руководители НХЛ подвели под «Кубок вызова» такую идею: до этого, дескать, 
встречи любителей и профессионалов проходили с переменным успехом, а теперь 
пришла пора выяснить, кто же всетаки сильнее. Давайте, мол, поставим точку в 
этом затянувшемся споре.
     Все три встречи из чисто коммерческих соображений должны были состояться в 
«Мэдисон», вмещающем 17,5 тысячи зрителей. Правда, впоследствии организаторы 
турнира, кажется, пожалели об этом решении, поскольку холодную ньюйоркскую 
публику никак нельзя сравнить с темпераментной монреальской: там болельщик – 
это действительно лишний игрок на поле.
     Основу команды хозяев составляли игроки «Монреаль канадиенс» во главе с 
тренером Скотти Боуменом, который известен своей приверженностью к 
джентльменскому комбинационному стилю. Естественно, и почерк у канадской 
сборной был соответствующим: никто не лез в драку, все хотели играть в хоккей, 
а не ломать соперникам кости. Но зато желания стать первыми в минитурнире у 
профессионалов было более чем достаточно. Многие звезды НХЛ заявили через 
прессу, что они лучше умрут, чем уступят русским на этот раз. Мы тоже 
настраивали себя на серьезный лад, хотя наши тренеры отнюдь не преувеличивали 
для команды значения «Кубка вызова».
     «Играйте хорошо, с отдачей, но помните, что главное состязание у нас 
впереди. Это чемпионат мира», – говорили они нам, имея в виду, чтобы игроки 
особенно не увлекались, не теряли головы, а главное – остались живыздоровы.
     Приехали мы в НьюЙорк за три дня до первой игры. А как раз на третий день 
после прилета за океан человек обычно чувствует себя хуже всего – это пик 
акклиматизации. Как никогда о нас «заботились» агенты службы безопасности, нашу 
раздевалку каждый день обыскивали с помощью специально обученных собак: ктото 
пустил слух, что против советских хоккеистов готовится диверсия. Представляю, 
какой вой подняли бы американские газеты, если бы подобные «меры безопасности» 
применили в Москве по отношению к хоккеистам США…
     Горько сознавать, но есть еще на свете люди, которые недовольны нашими 
контактами с профессиональными хоккеистами Северной Америки. Они, повидимому, 
мечтают о том, чтобы мы стреляли друг в друга. Им бы хотелось, чтобы Бобби 
Кларк и Ги Лефлер ненавидели русских, а вместо этого кумиры североамериканского 
хоккея дружески пожимают нам руки перед каждой игрой, а после матча мы, чуть ли 
не обнявшись, уходим с ледовой площадки.
     …Первый матч начался с того, что мне, так же как и в 72м, забросили две 
шайбы подряд. Общая победа осталась за хозяевами – 4:2. Умница все же этот 
Боумен! Он посоветовал своим хоккеистам исключить дальние броски по моим 
воротам. Он рассуждал следующим образ