клуба «Чикаго Блэк Хокс». Я переехал сюда из Вудстока, когда мне было 
шестнадцать лет. Для некоторых хоккеистов группа «А» среди юниоров является 
последней остановкой перед Национальной хоккейной лигой. Была она последней и 
для меня, но раньше мне предстояло еще немного подрасти.
     От Пойнт Энн до СентКатаринса расстояние немалое, но мои родители 
продолжали меня навещать, как и раньше. Отец знал, что мне осталось сделать 
лишь один шаг до Национальной хоккейной лиги, хотя я с трудом верил в это, и он 
снова и снова говорил мне, что я сам должен решить, быть мне профессиональным 
хоккеистом или нет. Мать, как всегда, во всем соглашалась с отцом, хотя она и 
просила меня, чтобы я взял все, что можно, от общеобразовательной школы. После 
отъезда из Вудстока я попрежнему хорошо учился в одной из школ СентКатаринса, 
да к тому же еще пристрастился к американскому футболу.
     Некоторые авторитеты считают, что юниоры группы «А» играют если и не в 
более содержательный, то, во всяком случае, в более захватывающий хоккей, чем 
представители самой Национальной хоккейной лиги. Такая оценка основывается на 
предположении, что здесь каждый игрок знает, что за ним внимательно следят 
руководители клуба и что его в любой момент могут «повысить», призвав в команду 
Национальной хоккейной лиги, хотя бы для замены травмированного игрока 
основного состава. Это неослабное внимание, как полагают, и стимулирует юниоров,
 заставляет их играть все лучше и лучше. Правда, лично я не разделяю этой точки 
зрения и уверен, что в матчах Национальной хоккейной лиги любитель хоккея 
увидит более искусную игру, чем у юниоров.
     Во время своего первого сезона в СентКатаринсе я ни на минуту не забывал, 
что от «Чикаго Блэк Хокс» меня отделяет всего один шаг. Я играл так, как привык 
играть: носился очертя голову по всему полю. Но в командах юниоров группы «А» 
(сейчас их восемь, а в то время было, кажется, шесть) собран цвет молодых 
талантливых хоккеистов восточной части страны, и я постепенно начал понимать, 
что, пожалуй, одной физической силой, скоростью и волевым усилием победы не 
добудешь. Многие юниоры были годом старше, чем я, и это давало им преимущество 
передо мной – преимущество не в опыте, а в хоккейной мудрости.
     С началом сезона в нашей группе я, попрежнему играя центром нападения, 
стал замечать, что мои партнеры на краях за мной вполне поспевают, а вот когда 
мне удавалось ворваться в зону противника с шайбой на клюшке, меня нередко 
сбивали с ног или же ктото из обороняющихся едва уловимым кистевым движением 
«уводил» мою шайбу.
     Когда я приехал из Вудстока, тренером команды в СентКатаринсе был Руди 
Пайлос.7 Считается, как я уже говорил, что из команд юниоров группы «А» 
спортивный путь прямо ведет в большой хоккей. Так вот, Пайлос был и поныне 
остается большим тренером большого хоккея.
     Несмотря на то что я уже побывал в Хеспелере и Вудстоке, мне было всего 
шестнадцать лет, когда я прибыл в СентКатаринс. Я был неискушенным юнцом, хотя 
и не таким несмышленым, чтобы не понимать, что потребуется тричетыре года 
суровой школы в команде юниоров, прежде чем ктолибо из тренеров может всерьез 
заинтересоваться мною как профессиональным хоккеистом. Я примерно на год был 
моложе своих товарищей по команде, и моя хоккейная жизнь пока дарила мне только 
приятное. Почти всегда я был основным бомбардиром команды, а главное в хоккее, 
по моему разумению, состояло в том, чтобы загонять шайбу в ворота. И если мне 
удавалось это в одиночку, то тем лучше. Дело не в том, что мне хотелось 
поважничать, просто у меня было неукротимое желание побеждать, доставлять 
радость болельщикам и удовольствие себе.
     Я был еще новичком в команде СентКатаринса, когда Руди Пайлос начал 
распекать меня за то, что я не пасовал шайбу партнерам. Насмехались надо мной 
за это и болельщики. «Эй, Халл! Что ты прицепился к шайбе?» – начинали они 
выкрикивать, как только я появлялся на льду. Это меня огорчало, и больше всего 
огорчало, конечно, то, что я не мог заслужить похвалы Пайлоса. Я никак не мог 
сообразить, что же всетаки нужно: упражнение в передаче шайбы или игра на 
выигрыш. Играл я точно так же, как в командах юниоров группы «Б» и в детском 
хоккее. И меня брала досада, что мне не удается доставить удовольствие тем, 
кого мне больше всего хотелось бы порадовать: болельщикам и тренеру.
     Свой первый гол как юниор группы «А» я забил лишь в шестой игре сезона, 
когда мы играли в Монреале с местной командой. Всего за сезон я забил 
одиннадцать шайб.
     Начался новый игровой сезон, и Руди Пайлос както вечером сказал мне, что 
переводит меня из центра на край. «Не дело центрального нападающего все время 
водить шайбу, – сказал сн мне. – Задача центра – питать шайбами своих партнеров 
на краях. Говори тебе, не говори – все равно ты никому не отдаешь шайбу, так 
что иди на левый край и води там шайбу себе на здоровье, глядишь – и команде 
польза будет».
     Я не должен был спорить с Руди Пайлосом, но не сдержался, хотя знаю, что 
по существу был не прав. Кстати, я попрежнему осуждаю резкость в его 
тренерской работе, несмотря на то что мы с ним друзья.
     Стычка с Пайлосом меня, естественно, беспокоила и не замедлила сказаться 
на моей игре. Я это чувствовал, видел это и тренер. В конце концов, дела у меня 
пошли так плохо, что меня сняли с игр вообще.
     Пришлось мне собрать свои пожитки и уехать домой в Пойнт Энн. Было, 
конечно, обидно: ведь я уже начал было выбираться на дорогу мастерства в хоккее,
 хотя незрелость мне страшно мешала. Мне казалось, что моя хоккейная карьера 
окончилась, и больше всего мне хотелось увидеть родителей и обо всем с ними 
поговорить. Я верил, что они отнесутся ко мне с исключительным пониманием, и не 
ошибся, Не было сказано ни слова о том, что я «малодушничаю», «упускаю