то, очевидно, логика была такая: «Раз нужно выигрывать, а я могу забивать голы,
 то к чему пасовать?».
     Дану Каули, конечно, не следовало смотреть на это сквозь пальцы. Если бы 
мне пришлось тренировать десятилетних ребят, я бы никому не позволил 
«жадничать», держа шайбу все время при себе. Но в томто и дело, что Дану 
хотелось выигрывать. Он, как полагается, менял игроков на поле и всем давал 
возможность поиграть, но этот малыш в центре умел забивать голы, а Дану, как 
тренеру, больше ничего и не надо было.
     Помоему, никто из моих партнеров не обижался на меня за то, что я пытался 
играть в одиночку. Не обижались на меня и болельщики. Отец был на седьмом небе: 
уроки, которые он мне давал на льду залива, не пропали даром.
     Чтобы успешно играть в классной хоккейной команде, игроку необходима 
жесточайшая самодисциплина. При этом я имею в виду не только соблюдение режима, 
но и управление своими поступками в ходе игры. Процесс обучения игре в детском 
хоккее дает прекрасные возможности упражнения в самодисциплине, а начинается 
все вот с этих самых утренних игр и тренировок.
     В низших лигах канадского профессионального хоккея большинство команд, во 
всяком случае в возрастных группах ниже юниоров, располагает льдом для 
тренировок только в ранние утренние часы. Это значит, что нужно очень рано 
проснуться, чтобы к шести быть уже на льду, потренироваться до семи, вернуться 
домой, а затем успеть в школу. Это нетрудно сделать один или два раза, но 
регулярно тренироваться по утрам под силу только понастоящему преданным хоккею 
ребятам.
     С отцовской поддержкой мне давалось это без особых трудностей. Да и к тому 
же я привык вставать рано, годами катаясь на коньках по утрам.
     Неукоснительное выполнение распорядка дня, помогающее вырабатывать в 
игроках самодисциплину, выковывает также и присущий хоккею бойцовский характер. 
Без бойцовского характера в Национальной хоккейной лиге обойтись нельзя, хотя 
его значение, как мне кажется, несколько преувеличивают. Я был участником 
нескольких матчей, когда мне было стыдно за свою игру и игру своих товарищей по 
команде «Чикаго Блэк Хокс», но думаю, что никогда у нас даже не может 
возникнуть вопрос, настроена ли команда на игру, то есть готова ли она 
психологически показать наилучший хоккей, хоккей высшего класса, не обманув 
ожиданий любителей этой игры. Все спортсменыпрофессионалы в долгу перед 
любителями спорта и перед своими клубами, и расплачиваются они своей игрой. Ни 
один из них не имеет права пропустить очередной взнос.
     Впервые я был замечен вербовщиками «Чикаго Блэк Хокс», когда я играл 
второй год по группе «петухов» в Белвилле, хотя тогда я об этом ничего не знал. 
Мои родители рассказывают мне, что бывший в то время старшим вербовщиком клуба 
Бобби Вильсон находился в Белвилле, где просматривал игру одной из команд. Он 
пришел на каток раньше времени и как раз тогда, когда на льду был я. Говорят, 
что уже через пару минут он решил включить меня в список кандидатов для «Чикаго 
Блэк Хокс». Но даже сейчас, по прошествии стольких лет, я верю в это с трудом.
     Я знаю, что Бобби Вильсон пользуется репутацией лучшего вербовщика в нашем 
хоккее, но не могу понять, как он смог разгадать заложенные во мне возможности, 
когда мне было всего двенадцать лет. Может быть, я был самый быстрый на льду, 
допускаю, что я умело забивал шайбы, но не по этим же показателям должно судить 
о твердости характера, игровом мышлении и внутреннем побуждении играть в хоккей.
 Как я потом узнал, Бобби Вильсон считал, что тонкостям игры меня можно будет 
научить, а все остальные компоненты во мне имеются, Однажды он сказал 
сотруднику хоккейного журнала, что с первого взгляда угадал во мне будущего 
профессионала. Если это в самом деле так, то не удивительно, что Бобби Вильсон 
считается вербовщиком первой величины.
     Летом следующего года я не покладая рук трудился, а зимой играл в хоккей и 
ходил в школу. В 1953 году я уехал в Хеспелер, что в провинции Онтарио, где 
начал играть среди юниоров по группе «Б». Мне было тогда четырнадцать лет, я 
снимал угол в меблированных комнатах и ходил в среднюю школу. К этому времени у 
меня уже был заключен контракт с «Чикаго Блэк Хокс», и играть в высшей лиге 
профессионального хоккея я мог только в системе этого клуба, если, конечно, не 
было бы принято решение о продаже меня в другой клуб.
     Каждый год представители команд, входящих в Национальную хоккейную лигу, 
собираются вместе и ведут переговоры о купле и продаже игроков. И каждый год 
спортивные обозреватели газет разглагольствуют о так называемом «рабстве и 
работорговле». Обычно газетные полосы отводятся под обозрения важнейших текущих 
событий, но душераздирающие рассказы о том, как мальчиков, отнятых у родителей 
в нежном возрасте, пожирают безликие хоккейные клубы, всегда годятся для 
небольшой статьи. Поверьте, я читал подобные статьи десятки раз, и во многих из 
них авторы описывали меня в качестве одной из жертв такого бессердечия.
     Мало кто из пишущих эти статьи предлагает иной путь подготовки хоккеистов 
для профессиональной лиги. Да такого пути нет и не может быть до тех пор, пока 
хоккейные клубы в средних школах и высших учебных заведениях не достигнут той 
степени организации, какую они имеют в низших лигах канадского 
профессионального хоккея.
     Однажды хоккейный обозреватель в разговоре о моей спортивной биографии 
спросил меня, согласился бы я, чтобы мои сыновья в четырнадцать лет покинули 
родительский кров и вступили на путь спортсменовпрофессионалов. Я ответил 
отрицательно, добавив при этом, что у меня самого были совершенно особые 
обстоятельства. Этими словами я дал обильную пищу домыслам журналистской 
братии: в дружном хоре негодования раздавались голоса, утверждавшие, что мой 
ответ является фактически косвенным осуждением системы комплектования