может преспокойно посиживать дома.
     А бывают и такие родители, которые впадают в другую крайность. Они, 
повидимому, полагают, что за пять долларов, которые они платят в качестве 
вступительного взноса, они получают няньку для своих детей. Они рассуждают 
примерно так: «За мальчиком присмотр на пару часов обеспечен, и можно тем 
временем понежиться в постели».
     Както тренер детской команды в Берлингтоне пожаловался мне, что родители 
опекаемых им ребят настолько безразличны к спортивным занятиям своих детей, что 
буквально ни одного из них не заставишь привезти своего ребенка к тренировочной 
площадке. Пришлось этому тренеру самому и привозить, и развозить ребят. Однажды 
он опешил, когда негодующий отец рявкнул на него: «А нельзя ли привозить 
мальчика с тренировок пораньше?». Мой друг не стал объяснять, что в этот день 
он доставил домой уже восьмого мальчугана.
     А вывод из всего этого такой: спортивные успехи ребенка в хоккейной 
команде в значительной мере определяются тем интересом, который проявляют к 
этому его родители. В детской хоккейной лиге в Канаде существует золотое 
правило: «Не посылай ребенка на каток, а привози его сам». И следовать этому 
правилу надо неукоснительно.
     Если бы мой отец не поддержал меня в желании начать играть в команде 
«петухов» в Белвилле, не поддержал с искренней готовностью помочь, моя 
хоккейная карьера была бы с самого начала загублена.
     В Белвилле хоккеем на уровне низших лиг верховодят специальные 
муниципальные отделы, представители которых набирают ребят и создают из них 
команды. Записал в одну из команд отец и меня, и мне было велено явиться 
субботним утром на каток. Когда я пришел, лед был буквально забит мальчишками. 
Ребят начали громко вызывать по фамилиям, и они направлялись в тот или иной 
угол катка, где их уже ждали тренеры. Всех значившихся в списке уже вызвали, а 
своего имени я не услышал. С тех пор я набегал на коньках в хоккейной форме 
немало километров, но всякий раз, когда я вдруг вспоминаю о детском хоккее, я 
отчетливо ощущаю чувство, которое испытывает всеми забытый и никому не нужный 
человек и которое я испытал в то утро. Всетаки я решил присоединиться к одной 
из групп, полагая, что если попросить тренера, то он тут же допишет мою фамилию 
к своему списку. Но оказалось, что здесь произошла просто ошибка. Я уже было 
начал протискиваться сквозь толпу ребят к тренеру, как из другого угла катка 
ктото крикнул: «Эй, Бобби! Так ты же в нашей команде!».
     Тренером этой команды был Дан Каули. Дан знал очень многое о хоккее. Он 
знал также очень многое и о том, как сделать, чтобы его ребята играли. К 
каждому мальчишке в команде Каули имел особый подход, и даже самого плохого 
игрока Дан мог одобрительно похлопать по спине, сказав ему, чтобы он не падал 
духом. Дан всегда находил слова поощрения для тех ребят, кому посчастливилось 
забить гол, но он строго следил и за тем, чтобы ни у кого из нас не вскружилась 
голова от похвал. «Вы играете в команде, – бывало, скажет он. – Мне звезды не 
нужны».
     Первый год пребывания в организованном хоккее оказался для меня удачным. Я 
играл в одной тройке с Джеком Хьюзом и Нормом Митчелом, и мы, успешно выступив 
во всех играх первенства, завоевали звание чемпионов в своей группе. Есть от 
чего заважничать мальчишке, дебютировавшему в настоящем хоккее!
     Своим успехом мы были обязаны не только тренерской работе Дана Каули, но и 
интересу, который проявлял к нашей подготовке мой отец. Добраться утром до 
катка мы могли всегда без труда. Если вдруг отец не мог привезти нас сам, он 
поручал это своему другу Фрэнку Макдональду. Возвращаясь домой с очередной игры 
или тренировки, мы обсуждали наши хоккейные дела, разбирали допущенные мною 
ошибки, а то просто говорили о прелестях игры в хоккей.
     В следующем году я играл в команде другого клуба, но моим тренером опять 
был Дан Каули. И этот год оказался для меня удачным, хотя именно тогда у меня 
появилась дурная привычка подхватывать при первой возможности шайбу и 
устремляться с ней к воротам противника, даже и не помышляя о коллективной игре.

     Если мне не изменяет память, в этом же году я впервые удостоился внимания 
одной из газет. Польщен я был необыкновенно. В спортивном отделе местной газеты 
была помещена заметка, в которой было сказано, что «Бобби Халл приковал к себе 
внимание безбилетных болельщиков». Пожалуй, единственное событие, которое может 
взволновать и обрадовать меня больше, произойдет лишь когда один из моих 
породистых быков станет обладателем большой золотой медали на выставке.
     Другим памятным событием моего второго хоккейного года явилось то, что я 
начал понастоящему забивать голы. Играл я центральным нападающим. Дух 
спортивного соперничества во мне уже успел проснуться, и не замедлили сказаться 
годы, которые я провел на льду залива БейовКуинте, катаясь на коньках и 
орудуя клюшкой. Я не имел никакого понятия о том, как нужно наиболее 
рационально использовать бег на коньках, и, когда мне доставалась шайба, я 
держал ее, не отпуская от клюшки, и стремглав летел к воротам соперников. Все 
чаще и чаще я оказывался один в зоне взятия ворот. Бросал шайбу я достаточно 
сильно, чтобы доставлять неприятности вратарям, и с каждой игрой счет забитых 
мною шайб рос.
     Нас нацеливали на выигрыш, и я делал все для достижения этой цели, но это 
усиливало во мне дурную привычку, о которой я уже говорил и от которой я никак 
не мог отделаться, пока не попал в Национальную хоккейную лигу, – я не играл в 
пас. Не то чтобы я не хотел пасовать, а просто в этом не было никакой 
необходимости. Ростом я был ниже большинства игроков, но сильнее их физически, 
а бегал на коньках быстрее всех. Если я и следовал тогда какойто логике в игре,