купались в нем летом. Мы праздновали рождество, отмечали все дни рождения и по 
молчаливому согласию всех членов семьи жили по принципу «Один за всех – все за 
одного».
     Хотя я самозабвенно играл в хоккей и до того, как был принят в 
организованную детскую команду, жизнь моя была наполнена и другими заботами. 
Само собой разумеется, я ходил в школу. Все мне нравилось в школе в Пойнт Энн, 
в которой я учился. С большой теплотой я вспоминаю о директоре нашей школы: он 
был не только прекрасным педагогом, личным примером удерживавшим своих учеников 
от дурных поступков, но и добрым наставником, который с особой заботой 
относился ко мне и к другим ребятам, увлекавшимся хоккеем.
     Надо сказать, что в те годы я не гнушался никакой работы, чтобы накопить 
себе немного денег. По воспоминаниям отца, я был настолько скуп, что не дал бы 
и гроша, чтобы увидеть, что воды Ниагарского водопада повернули вспять (за 
точность высказывания не ручаюсь, но по смыслу все правильно). Чтобы помочь мне 
сберечь деньги, которые я зарабатывал собирая и продавая ржавую проволоку и 
макулатуру, промышляя рыбной ловлей и помогая окрестным фермерам, отец сделал 
мне копилку, причем весьма необычную. Он взял кусок прямоугольной сортовой 
стали большого размера, на заводе заварил его с обеих сторон и сверху прорезал 
щель для монет, которые можно было вынуть обратно только с помощью лезвия ножа, 
повернув копилку набок. Не помню уже, какова была дальнейшая судьба этой моей 
самодельной сберегательной кассы, но могу точно сказать, что деньги попали в 
надежные руки.
     Большинство ребят, которые стали затем профессиональными хоккеистами, 
много занимались атлетической подготовкой в школе и обычно выполняли также 
различные физические упражнения дома. Что же касается меня, то я не делал ни 
того, ни другого. Скажу честно, что никогда атлетической подготовкой специально 
не занимался. Да и необходимости в этом у меня никогда не было. В летнее время 
у меня, помнится, всегда хватало тяжелой физической работы. Я имею в виду не 
работу ради забавы, а настоящий труд: я рыл канавы, рубил деревья и выполнял на 
фермах тысячи других тяжелых работ. Ребенком я работал на фермах своих 
родственников, сейчас тружусь на своей собственной ферме.
     Однажды в Чикаго я встретился с очень влиятельным человеком, который 
сказал, что завидует мне, ибо я – «интеллигентный фермер». Я не стал ему 
объяснять разницу между фермеромработягой и интеллигентным фермером, но если 
мне нужно чтото сделать на ферме, я это делаю собственными руками.
     В организованный хоккей я попал, когда мне исполнилось десять лет. Играть 
раньше я не начал только по той простой причине, что в то время не было еще 
команд малышей. Я начал с «петухов», а сейчас уже есть команды «атомов» и 
«живчиков», где ребята начинают играть с шести лет!
     Детский хоккей в Канаде – дело совершенно удивительное. Большое значение 
придается, правда, и детскому бейсболу, но детский хоккей – это первый шаг, с 
которого начинает каждый игрок независимо от того, как сложится его судьба в 
будущем – пробьется ли он в профессионалы или же станет заядлым болельщиком 
хоккея на всю свою жизнь.
     И все же, хотя система детского хоккея в Канаде выше всякой похвалы, мы 
встречаем обычные педагогические вывихи у родителей, игроков и тренеров. Начать 
хотя бы с того, что слишком многие тренеры настроены только на выигрыш. Никто 
не спорит, каждый тренер имеет право думать о выигрыше, иначе от него как от 
тренера было бы мало толку. Но иногда тренеры забывают, что их кредо должно 
быть «играть в игру», а не «выигрывать игру».
     Говорят, что Конн Смайз из «Торонто Мэйпл Лифс» както сказал: «Не можешь 
победить в кулачном бою, не победишь и на льду». И, конечно, каждый спортсмен 
слышал о высказывании другого хоккейного специалиста – Лео Дюроше: «Настоящий 
парень бьется до конца». В какойто мере я согласен с обоими, но когда 
мальчуган приходит в детский хоккей, он приходит туда, чтобы играть. Существует 
неписаный закон, согласно которому каждый мальчишка независимо от способностей 
должен иметь возможность играть. Однако тренеры с необыкновенной легкостью 
забывают об этом и работают только с ребятами, с которыми можно выигрывать. 
Если мальчишка просидел дветри игры на скамье запасных, он больше на игры не 
придет. Он «отсеивается». И, надо полагать, тренер вздыхает с облегчением: 
одной заботой меньше. Но ведь меньше и одним поклонником хоккея.
     Конечно, нельзя очень строго судить тренера, обычно жертвующего своим 
свободным временем ради интереса, который он проявляет к делам местной общины 
или к хоккею, а то и к тому, и к другому, вместе взятым. Он хочет, чтобы его 
команда выигрывала, но, если только он не из таких, кто готов смириться с 
фактом, что изгоняет непризнанного им игрока из хоккея на всю жизнь, он должен 
быть готовым и проигрывать. Ибо намного важнее, чем одерживать победы, 
предоставить всем ребятам возможность играть.
     В общем и целом тренеры работают хорошо, но часто родители досаждают им в 
такой степени, что фактически ставят их перед необходимостью сажать плохо 
играющих ребят на скамью запасных, когда игра складывается неблагоприятно. 
Некоторые отцы чересчур назойливы со своими советами. Например: «Переведите Джо 
из нападения в оборону, а Майка поставьте не в центр, а на край»; или же: 
«Сделайте же чтонибудь, чтобы команда смогла использовать численное 
большинство». И уж совсем незавидное у тренера положение, когда он слышит 
подобные советы в форме криков, обрушивающихся на него со всех сторон, причем 
как раз тогда, когда он пытается сосредоточить все свое внимание на команде. 
Рядовой тренер низшей лиги не обладает невозмутимостью китов Национальной 
хоккейной лиги вроде Билли Рея,3 или Панча Имлача4 и, наслушавшись подобных 
советов, он начинает задумываться, стоит ли ему мучиться с ребятами, если он