требуется. Единственно, когда холод достает, это когда бежишь навстречу 
холодному ветру, дующему в лицо. Начинаешь чувствовать, что лицо местами 
начинает замерзать, и тогда потягиваешь шарф повыше. Необходимость надевать 
много одежды, я считаю, преувеличена. Как известно, есть много очень хорошей 
одежды для бегунов. Я никогда такой особенно не пользовался. Ношу обычные 
кроссовки, обычные теплые носки. Не увлекаюсь высокотехнологичной экипировкой. 
Но, когда отмораживаешь себе задницу, особого удовольствия от бега не получаешь.
 Если уж выбежал, минут на десять-двенадцать — еще нормально, но не сильно 
весело.
18 января
Сегодня наша победная серия закончилась домашней ничьей против С-Петербурга — 
3–3. Теперь СМИ говорят, вместо победной серии, о «беспроигрышной серии». 
Симчук, наш второй вратарь, начал этот матч, но игра давалась ему с трудом, и я 
заменил его на Трэвиса Скотта. Симчук сыграл за нас мало матчей, поэтому важно 
давать ему игровую практику, с хорошими результатами, до начала плэй-офф. Он 
сыграет три матча за сборную Украины во время олимпийского перерыва, и это 
должно ему помочь выйти на пик формы. Просто, если что-то случится с Трэвисом, 
Симчук нам нужен в готовности как его надежный сменщик.
20 января
Сегодня температура воздуха упала до 30–35 градусов ниже ноля. Отопление в 
нашей гостинице в Череповце должным образом не работает, поэтому в ресторан 
хоккеисты ходят одетые в куртки, а спят ночью в тренировочных костюмах. В 
газетах пишут, что в Москве ежедневно замерзают насмерть по нескольку бездомных 
людей. Во многих городах полопались трубы отопления, и люди вынуждены бороться 
с холодом в промерзших сырых квартирах. Мы выиграли 3–1, показав солидную 
выездную игру. После этого я с семью игроками отправился ночным поездом в 
Мытищи, пригород Москвы, на матч всех звезд.
21 января
Новая арена в Мытищах открылась два месяца назад, в ноябре. Это красивый 
ледовый дворец в североамериканском стиле, с ложами, огромным видеоклубом и 
рестораном. Сегодня Геннадий Величкин и его жена Надя пригласили нас на ужин, 
вместе с нашим переводчиком Игорем и московским водителем Романом. По дороге мы 
проезжали один массивный квартал за другим, застроенные огромными современными 
«гигантскими» домами. Точно как в каком-нибудь городе Эн-сити, США.
Нам понравился ресторан, потому что напомнил нам о нашем доме на берегу озера в 
Саскачеване, своей обшивкой из сосны и мерцающими огнями. Внутри он был украшен 
чучелами голов лося, зубра, марала и оленя. В меню было много традиционных 
русских блюд, которые мы никогда прежде не пробовали. Там был огромный стол с 
закусками, которые любой мог попробовать. Затем мы заказали основные блюда из 
меню. Они настояли на том, чтобы заказать черную икру, которой, конечно, Россия 
знаменита. Мы с Линдой, так и не воспитав у себя вкус к таким изыскам, смотрели 
друг на друга в смятении, когда на наш стол подавали эту дорогую еду в огромных 
количествах. Мы не хотели показаться невежливыми, поэтому оба попробовали 
немного ложками, а затем взяли по большому куску черного хлеба и намазали на 
них немного икры с одной тарелки. Потом, когда никто не видел, Линда тайком 
положила их на пол рядом с собой. Остальное она завернула в какую-то салфетку и 
засунула в пару носков, которые она носит в своей сумке. Когда мы вернулись в 
гостиницу, она спустила все это в унитаз. Мы посмотрели друг на друга, как два 
нашкодивших ребенка, и от души рассмеялись.
22 января
Проведение матча всех звезд — явление в России новое, но имеющее одну общую с 
энхаэловским эквивалентом черту: отсутствие борьбы. Фактически, это 
возвеличенный вариант игры в шинни (вид хоккея с упрощенными правилами — прим. 
пер.), и хотя я мало что могу поделать с этим, чувствую себя не очень уютно. 
Эти хоккеисты попали на этот матч, потому что они — сливки общества, но то, что 
обычно проходит под видом матча всех звезд, редко когда имеет что-либо общее с 
основными элементами хоккея. Вместе с тренером Лады Петром Воробьевым мы — 
тренеры команды Востока. Петр совсем мало говорит по-английски, и я совсем мало 
говорю по-русски. На протяжении всего первого периода я взгляну вдоль скамейки 
на него, он взглянет вдоль скамейки на меня. Затем мы оба глядим в потолок. 
Через некоторое время опять: я на него, он на меня, и оба в потолок. Мы не 
обменивались словами, но уверен — мы сообщали друг другу свое разочарование 
происходящим на площадке. В конце периода я говорю переводчику: «Спросите Петра,
 прямо сейчас, что он думает об этой игре». Петр ответил что-то про 
«анти-хоккей». Я говорю: «Скажите ему, что я такого же мнения,» — добавив, «не 
собираюсь критиковать, но попрошу ребят выдать чуть побольше хоккея».
Перед матчем я попросил Дмитрия Юшкевича выступить в качестве моего переводчика.
 Поэтому он был рядом со мной, когда я сказал: «Парни, я понимаю — это матч 
всех звезд, через три дня мы вернемся к тяжелой работе и матчам регулярного 
чемпионата. Но в лиге мы играем вот на таком уровне» — я поднял свою руку к 
подбородку — «а сейчас мы играем вот на таком» — и я опустил руку почти до пола.
 «Я не жду от вас игры на таком же уровне, но жду где-то на уровне посередине. 
Люди хотят увидеть хоккей. Поэтому я прошу вас кататься быстрее, пасовать резче,
 бросать шайбу, не затягивать смены. Я не прошу вас блокировать броски и 
никогда не попрошу от вас силовой борьбы, потому что не этого мы сейчас ждем. 
Но мы хотим от вас быть вот здесь — в середине». Краем глаза вижу, как Воробьев 
кивает головой и поднимает большой палец вверх. После этого мы вышли и показали 
что-то, более близкое к хоккею. Не знаю, говорили ли тренеры Запада что-либо 
своим хоккеистам, но, поскольку мы заиграли по-другому, они — тоже, и в целом 
это стало более-менеее похоже на хоккей.