– Наверное, это ненормально и очень трудно объяснить, но я до сих пор очень 
хочу соревноваться. Мне кажется, что ни в каком профессиональном шоу я никогда 
не найду того, что столько лет составляло смысл моей жизни. И очень боюсь, что 
сама жизнь потеряет смысл…
Услышав это, Тарасова не выдержала, заплакала.
Тем летом Кван проделала титаническую работу. Новая система судейства ударила 
по ней наотмашь. Все то, чему фигуристка училась на протяжении почти двадцати 
лет, в рамках появившихся требований не тянуло даже на второй уровень сложности.
 В возрасте, когда большинство ее ровесниц уже заканчивают карьеру, Мишель 
пришлось учиться многим элементам заново.
Это получилось. Перед началом сезона Кван постоянно приглашала на свои 
тренировки экспертов из Американской федерации фигурного катания, и те 
подтверждали: слабых мест в программе пятикратной чемпионки мира не осталось.
А потом случилась травма, которая вывела фигуристку из строя на несколько 
месяцев.
Проблемы со здоровьем появлялись у американки и раньше. По-прежнему беспощадное 
отношение к себе в тренировках и постоянные переохлаждения привели к артрозу 
тазобедренных суставов. Первый раз это дало всерьез знать о себе в 2004 году в 
Дортмунде, в период акклиматизации, когда все болячки неизменно обостряются. 
Затем история повторилась в Москве. Любые мало-мальски действенные рекомендации 
медиков по возможному лечению натыкались на жесткое неприятие матери Кван 
(«Сначала ты должна родить здоровых детей, а потом можешь сколько угодно 
принимать сильнодействующие препараты»).
Попытки лечить артроз традиционными китайскими методами иглоукалывания не 
давали эффекта. Не на такую боль они были рассчитаны. И не на столь истерзанный 
нагрузками организм.
В Турине заболевание вспыхнуло по новой. Сам климат альпийского предгорья часто 
оказывается для ревматиков чрезмерно опасным. Возможно, Кван имело смысл 
приехать на Игры еще раньше: временн?я разница в девять часов требует как 
минимум девятидневной адаптации. В этом случае Мишель имела бы шанс пережить 
акклиматизацию в режиме более спокойной работы, а после этого плавно подвести 
организм к привычным тренировкам. Она же, наплевав на недомогание, бросилась в 
Игры как в омут. По ночам просыпалась от невыносимой боли, но изо всех сил 
запрещала себе даже думать о том, что не сумеет выйти на олимпийский лед.
Последней каплей стала церемония открытия. Простояв несколько часов на холоде, 
Мишель окончательно поняла: все кончено.
Она еще раз появилась на катке следующим утром – после очередной бессонной ночи.
 Какими-то нечеловеческими усилиями заставиласебя пойти на тройной прыжок. 
Упала. Снова начала разбег – и снова рухнула на лед. После третьей неудачной 
попытки, еле передвигая ноги, заскользила к выходу.
Потом была пресс-конференция, на которой Кван, безуспешно сдерживая слезы, 
объявила: она снимается с соревнований.
Придя в пресс-центр на следующее утро, я открыла в компьютере олимпийскую 
справочнуюсистему, чтобы распечатать досье на Кван. В разделе «биографии 
участников» имени великой фигуристки уже не значилось.
* * *
Спортивная карьера Слуцкой складывалась не менее драматично, чем у Кван. После 
того как фигуристка в шестой раз выиграла чемпионат Европы, журналисты всего 
мира неизменно стали упоминать ее имя в контексте с двумя другими: Соня Хени и 
Катарина Витт. Никому, кроме этих трех спортсменок, не удавалось завоевать 
шесть золотых медалей на европейских первенствах. Но вот парадокс: если Хени и 
Витт, казалось, рождены именно для фигурного катания, то каждая очередная 
победа Слуцкой заставляла задуматься, что главный ее талант заключается вовсе 
не в умении лучше других скользить по льду или выполнять прыжки и вращения. А в 
характере. Недаром один из величайших тренеров современности как-то сказал: 
«Есть люди, безумно одаренные двигательно, есть – рожденные для конкретного 
вида спорта, а есть и такие, у кого талант побеждать написан на лбу, когда они 
выходят на старт».
Подавляющее большинство таких спортсменов обладает, как правило, еще одним 
неоценимым для спорта качеством: максимум своего потенциала они способны 
раскрыть именно тогда, когда все складывается против них.
Примеров тому в жизни Слуцкой было великое множество. Кто, например, мог 
предположить, что, не попав в сборную в 1999-м и пропустив целый год 
выступлений, она вернется – и в третий раз станет чемпионкой Европы? Что одним 
голосом проиграет золото Солт-Лейк-Сити, но спустя всего месяц станет 
чемпионкой мира? Что, вынужденная на год оставить тренировки из-за тяжелейшей 
болезни, не просто вернется на лед, но выиграет чемпионат мира еще раз?
Упрямством (сделать первой то, что до нее не делал никто другой) и бойцовским 
характером (не сдаваться, как бы ни было тяжело) Ирина словно добирала все то, 
чего не дала ей природа: элегантной утонченности, женской пластики, длинных ног.
 Всего того, что в представлении большинства ценителей женского катания всегда 
считалось неотъемлемыми чертами фигуристки-чемпионки.
Миру фигурного катания на самом деле сильно повезло, что судьба свела в одном 
временном и профессиональном пространстве Слуцкую и ее тренера Жанну Громову. 
Хорошо знающие Громову люди утверждают, что человека большего упрямства и 
целеустремленности даже в большом спорте можно встретить нечасто. Как 
фигуристка она не добилась больших успехов – выигрывала первенство города, но 
тем городом была даже не Москва, а провинциальная Вологда. Зато стремление 
стать тренером оказалось настолько велико, что Громову ничуть не обескуражил 
провал на экзаменах в столичный институт физкультуры. И пусть поступила она