туда лишь со второй попытки, но вслед за первым высшим образованием получила и 
второе – в ГИТИСе. Не думаю, что Громова сильно обольщалась первой победой 
своей подопечной на взрослом чемпионате Европы. И в Софии, и через год в Париже 
Слуцкая побеждала за счет голой техники, заметно уступая соперницам в 
артистизме. Однако, судя по тому, как фигуристка менялась год от года, тренер 
умела делать выводы из каждого критического отзыва. Несмотря на собственный 
диплом хореографа, она не задумываясь отдавала Ирину в руки самых выдающихся 
постановщиков – Елены Матвеевой, Джузеппе Арены, Игоря Бобрина. Словно знала 
заранее: наступит день – и для ее девочки не останется на льду ничего 
невозможного.
После самого первого выигранного мирового первенства в 2002-м, которое слегка 
подсластило горечь поражения на Олимпийских играх, Слуцкая заявила, что всерьез 
подумывает о том, чтобы оставить фигурное катание как минимум на год и родить 
ребенка. Это тут же дало повод задуматься, что на самом-то деле спортсменка не 
намеревается продолжать любительскую карьеру. И если вернется, то разве что на 
профессиональный лед.
Но все получилось совсем иначе.
Первые неприятности начались именно в 2002-м. Обычно в конце сезона Ирина на 
месяц уезжала в Израиль на Мертвое море – чтобы избавиться от накопленных за 
сезон болячек. Но тогда не получилось: после победы на чемпионате мира 
фигуристку ждали в «Туре Коллинза». А из Америки Ирина вернулась с тяжелейшим 
бронхитом, перешедшим в астму.
Проблемы со здоровьем заставили на время отказаться от мысли о ребенке. 
Подлечившись, фигуристка начала было тренироваться и даже в очередной раз 
выиграла европейское первенство, но тут на нее свалилась новая беда: тяжело 
заболела мама. А вскоре после этого у Ирины обнаружилось почти неизлечимое 
заболевание ревматического характера, диагностировать которое врачи не могли 
несколько месяцев.
Можно сказать, что не бывает худа без добра: болезнь стала для Слуцкой самой 
серьезной соперницей из тех, что встречались в жизни. Спортсменка дралась с 
диагнозом, как с живым существом. Вопреки рекомендациям врачей, вопреки 
здравому смыслу.

– 
После Игр в Солт-Лейк-Сити был период, когда я искренне не могла понять, зачем 
продолжаю тренироваться
, – вспоминала она. –
Медалей и так полно – не солить же… Год такими мыслями маялась. А когда 
заболела, почувствовала, что не просто безумно хочу кататься, но и смогу. Врачи 
с ума сходили, недоумевая, как можно постоянно принимать гормональные таблетки 
и при этом не только не поправляться, но и продолжать тренироваться и 
выдерживать довольно большие нагрузки. Хотя меня больше всего убивала не 
болезнь, а именно эти таблетки. Диагноз ведь тоже поставили не сразу. 
Однозначно сказали одно: нужно провести в постельном режиме как минимум полгода.
 И вот тут-то во мне взыграл дух противоречия. К счастью, врачи во многом шли 
навстречу. Разрешали на ночь уезжать из больницы домой, когда сошли синяки от 
лопнувших сосудов и я стала кое-как ходить. Самое противное, что сосуды 
лопались на ступнях, и ноги к вечеру сильно распухали – не наступить. Но даже в 
таком состоянии я брала собаку и каждый день гуляла с ней в парке по три-четыре 
часа. А потом вдруг анализы стали приходить в норму. И я решила попробовать 
кататься. По пять минут, по десять…

Тяжелые испытания всегда заставляют человека взрослеть. Вернувшись в спорт 
после болезни, Слуцкая была уже совсем не той бесшабашной, порой несдержанной 
на язык, а временами – откровенно капризной барышней, какой ее помнили еще 
совсем недавно. Она могла в довольно резких выражениях отреагировать на просьбу 
об интервью или фотосессии, но такие отказы, если случались, уже не выглядели 
капризами: профессиональная до мозга костей в своем отношении к спорту 
фигуристка требовала этого и от остальных.
Как-то она сказала:
– На самом деле я ничего не имею против журналистов. Просто нужно понимать: 
если готовлюсь к важному старту, лучше меня не трогать. Мне в этот период не до 
разговоров. Все расписано по минутам. Любая потеря времени, которую приходится 
отрывать от отдыха между тренировками, начинает раздражать.
«Стоит найти ключик, и душа раскрывается нараспашку», – сказал о Слуцкой в 
Турине мой давний знакомый журналист агентства Associated Press Сальваторе 
Цанка, пишущий о фигурном катании много лет и знающий Ирину с момента ее 
первого появления на взрослом льду. Таким ключиком стала победа на чемпионате 
мира-2005 в Москве – всего за год до туринских Игр. Это было выступление, 
какого женское фигурное катание не знало многие годы. Ирина не скрывала эмоций 
ни на льду, ни придя после награждения в пресс-центр. В кулаке она сжимала 
медаль, словно не до конца еще веря, что все закончилось. И говорила, говорила, 
перескакивая с одной темы на другую, выплескивая из себя остатки нервного 
стресса.
– Это неописуемо – сколько радости сейчас испытываю. Эта медаль самая дорогая в 
моей коллекции – я это знаю точно. Пережить столько, сколько я пережила… До сих 
пор руки трясутся – и уже невозможно понять, то ли от напряжения, то ли от 
радости.
* * *
После Игр в Солт-Лейк-Сити Ирина говорила: