довольно большом скоплении присутствовавших, предложила президенту пари: мол, 
на листе бумаги пишу фамилии судей и место, на которое упомянутые арбитры 
поставят в танцах каждый из двух дуэтов, претендовавших на золото. Если ошибусь 
хоть в одной цифре, с меня ящик коньяка. До заключения пари дело не дошло, мы 
оба посмеялись, но до сих пор помню пристальный взгляд директора: «С вами, Лена,
 будет сложно работать…»
Но это – так, случайное воспоминание.
Издевательские высказывания в адрес тех, кто вершит судьбы спортсменов, можно 
услышать в спорте на любом языке. В этом отношении фигурное катание не многим 
отличается от того же футбола или гимнастики. Другое дело, что в ряду 
необъективных видов спорта оно всегда было особо элитным. И невероятно 
скандальным.
Прежняя система судейства, символом которой была заветная оценка 6,0, а вопрос 
победы или поражения определяло соотношение судейских голосов, предоставляла 
умным арбитрам неограниченный простор для комбинаций. К тому же счет 5:4 (а 
именно таким соотношением сопровождались многие финалы всех крупных 
соревнований) всегда был скандален сам по себе. Прежде всего он означал не то, 
что выигравший катался лучше, а то, что проигравшему просто не повезло. Рискну 
предположить, что именно в этой необъективности много лет заключалась главная 
интрига фигурного катания вообще. Одним голосом в Лиллехаммере выиграла 
Олимпиаду Оксана Баюл, хотя, с точки зрения американцев, тот финал был верхом 
несправедливости поотношению к американке Нэнси Керриган. Одним голосом в 
2001-м на чемпионате мира в Ванкувере победили Бережную и Сихарулидзе канадцы. 
Одним голосом в Солт-Лейк-Сити Бережная и Сихарулидзе взяли над соперниками 
реванш. Одним голосом проиграли там же Ирина Лобачева – Илья Авербух в танцах и 
Ирина Слуцкая в одиночном катании…
Крайний в таком случае всегда судья, какой бы квалификацией он ни обладал.
Кстати, если из упомянутой и достаточно оскорбительной для истинных 
профессионалов шутки выбросить «долю шутки», останется парадокс: среди арбитров 
немало людей, которые не стояли на коньках ни разу в жизни. Большинство видят 
фигурное катание высшей пробы два-три раза в год, а то и реже. Естественно, все 
они проходят необходимый курс обучения и периодически повышают квалификацию на 
семинарах, но, если нет постоянной практики, очень трудно разобраться в том, 
что же, собственно, происходит на льду. Были случаи, когда арбитр не мог 
самостоятельно определить, тройной или четверной прыжок выполнил фигурист в 
программе. Это, конечно, крайность, но, например, в одиночном катании редкий 
судья способен заметить довольно распространенную хитрость, когда в самый 
последний момент перед отталкиванием фигурист меняет ребро конька и один из 
наиболее сложных прыжков – лутц – превращается в более простой флип.
В большинстве случаев судейские скандалы были связаны в фигурном катании с 
танцами, где при старой системе определения чемпиона почти не существовало 
четких критериев оценки.
Один из известных тренеров сказал мне как-то, что, на его взгляд, все арбитры 
подразделяются на три категории. Первые ровным счетом ничего в фигурном катании 
не смыслят и ставят оценки наобум. Сговариваться с такими – себе дороже: 
никогда не угадаешь, на какую кнопку они нажмут в тот или иной момент.
Вторые четко выполняют установку собственного начальства, независимо от того, 
что происходит на льду. Особенно это было свойственно представителям советской 
эпохи, а впоследствии – России: высшее руководство страны требовало от 
спортивных функционеров исключительно золотых медалей, эти требования 
спускались руководством команды ниже – своим арбитрам, ну а те были вынуждены 
идти на нарушение профессионального кодекса. Одна из главных задач их 
деятельности была незатейлива, но порой крайне затруднительна по исполнению: 
заручиться в бригаде поддержкой пяти судей из девяти – получить большинство. 
Или хотя бы каких-то заведомых сторонников. На своих постоянных рабочих местах 
эти люди как правило получали не так много, каждая поездка за рубеж 
превращалась в праздник. Поездки же зависели от благосклонности президента 
федерации либо от желания отдельно взятых ведущих тренеров иметь на 
соревнованиях «своего», то есть гарантированно преданного арбитра. А далее – 
как говаривал Остап Бендер Шуре Балаганову: «За каждый витамин, который я вам 
скормлю, я потребую тысячу мелких услуг».
Ну и наконец, третья, наиболее малочисленная, пожалуй, категория, состояла из 
людей честных по убеждению, но прекрасно понимающих, что, нажимая на кнопку 
пульта, они нажимают себе на горло. Без всякой гарантии, что будут приглашены в 
судьи в следующий раз: какая, к черту, честность, когда ставки настолько 
высоки?
Под обвинения в судейских играх чаще всего попадали представители бывшего СССР, 
что и неудивительно: у кого за всю историю было больше золотых наград 
крупнейших соревнований? Однако под наиболее продолжительную дисквалификацию 
угодил в середине 1970-х арбитр из Австрии – получил 10 лет за то, что 
уговаривал другого судью поддержать своего спортсмена. Коллега, естественно, 
нажаловался: стукачество среди представителей фигурнокатательной Фемиды 
процветало всегда.
Не всегда, правда, оно приносило желаемый результат. Так, например, на 
чемпионате мира 1978 года в Канаде жена тогдашнего председателя Технического 
комитета по фигурному катанию (этот комитет отвечает за парное и одиночное 
катание) Бенджамина Райта, судившая турнир, нажаловалась в Международный союз 
конькобежцев на итальянского арбитра: мол, тот уговаривал ее помочь 
соотечественникам. Доказать факт на официальном разборе Мария-Луиза Райт не 
смогла: итальянец сказал, что его неправильно поняли – причем он действительно