и сказать самому себе: «Все! Хватит!» И начать жизнь сначала. Облегчить этот 
переход мужчине может работа. Женщине – семья, дети.
Думаю, Белоусовой и Протопопову изначально было гораздо сложнее, чем кому-либо. 
Им говорили, что они непростительно стары для фигурного катания и тридцать лет 
назад, и сорок пять – когда фигуристы только-только начинали выступать вместе. 
Похоже, обида, тогда пережитая ими, засела занозой навсегда.
Уехав из России в 1979-м, Белоусова и Протопопов обрубили себе (и тогда 
казалось, что навсегда) дорогу назад. В единственную страну, где тысячи людей, 
несмотря на опалу фигуристов, восхищались ими по-прежнему. В Швейцарии 
44-летняя Людмила и 47-летний Олег могли только продолжать кататься. Ничем 
другим они просто не заработали бы на дальнейшую жизнь.

– В России мы всегда чувствовали себя одинокими и беспомощными эмигрантами,
– говорил Протопопов в Лозанне в одном из интервью. –
За что нам любить эту страну?


– Я регулярно смотрю программы российского телевидения. Увиденного вполне 
достаточно, чтобы не испытывать никакого желания приехать в Россию, –
говорил он в другой беседе.
– Если когда-нибудь и приеду, то лишь затем, чтобы сходить на могилку матери. 
Она умерла после нашего отъезда, а приехать на похороны у меня не было 
возможности.

В Швейцарии, гражданами которой Белоусова и Протопопов стали несколько лет 
назад, у них до сих пор нет собственного дома. Есть небольшая арендуемая 
квартирка в Гриндельвальде – небольшом, но достаточно известном горном курорте. 
В 1982-м, когда фигуристы закончили кататься в «Ice Capades», вместо покупки 
собственного жилья по обоюдному решению они решили сделать фильм. О себе.
Все деньги (по словам Протопопова, около миллиона франков) были потрачены на 
покупку профессиональной аппаратуры, аренду катка, съемки. Осветительные 
установки были заказаны в Германии. Фильм снимал 17-летний фигурист, родители 
которого в 1968-м перебрались в Швейцарию из Чехословакии. Костюмы к каждому из 
показательных номеров Людмила шила сама. На той самой, привезенной из Питера, 
машинке.
Тысячи метров пленки (16 часов чистого катания без единого дубля) существуют в 
единственном экземпляре: ни одна компания не берется сделать из отснятого 
материала фильм.

– Я пробовал монтировать пленку сам, сделал кассету продолжительностью один час 
двадцать минут, –
говорил Протопопов.
– Все, кто видел, соглашаются, что работа в высшей степени профессиональная, а 
сам фильм уникален. Мы пытались обращаться в компании, которые занимаются 
производством кассет или телевизионных материалов такого рода. Но все хотят 
получить фильм даром. Если найдутся состоятельные люди, способные по-настоящему 
оценить то, что у нас есть, возможно, я соглашусь продать пленку. Пока таких 
предложений нет. Хотя, может, это к лучшему. Мне, например, было страшно 
печально смотреть, как на аукционе распродавались личные вещи «Битлз». Не хотел 
бы увидеть, как подобным образом продают нашу с Милой жизнь…

Книга, которую Протопопов начал писать в Швейцарии, скорее всего тоже никогда 
не будет закончена. В 1997-м в ней было около 500 страниц. По мнению автора, в 
этом объеме он не написал и половины того, о чем надо написать. Когда 
Протопопов рассказывал, что сам, случается, читает написанное часами и не может 
оторваться, я вдруг поняла, что эту книгу он никогда не отдаст ни одному 
редактору в мире: для него она (как, впрочем, и фильм) – выношенный и 
выстраданный ребенок. А собственных детей не отдают в переделку.
– У вас есть какие-нибудь любимые женские дела? – спросила я Милу, когда мы 
беседовали в Лозанне. Она пожала худенькими плечами:

– Разве что кухня. Я много готовлю, все съедается, как правило, в тот же день. 
Раньше шила, теперь в этом нет необходимости. У нас есть небольшой огородик – 
три грядки. Одно время выращивали огурцы, теперь зелень. Просто так, для 
удовольствия. Еще есть три вишенки – сестра привезла из Москвы. Но ягоды 
постоянно склевывают птички. Двенадцать лет жила приблудная кошка. Когда мы 
уезжали на гастроли, она даже плакала. А два года назад умерла. Похоронили мы 
ее прямо у дома, под елочкой.

– Какую крупную покупку вы сделали себе за последние годы?

– Никаких. Мне ничего не нужно.

– А какой подарок в последний раз дарили мужу?

– Мы не дарим друг другу подарки. Достаточно того, что друг у друга есть мы 
сами. Мне никогда в жизни даже не хотелось иметь детей. Если бы они у нас были, 
разве мы смогли бы кататься так долго?

В один из дней того чемпионата мира я ехала в автобусе с репортером из