приглашают исключительно олимпийских чемпионов разных лет. Предложили десять 
тысяч долларов за выход. Когда я отказался, сумму тут же увеличили вдвое, 
посетовав, что остальные русские катаются за такие деньги с большим 
удовольствием. Я же ответил, что русские согласились бы кататься и за 500 
долларов. Но мы, увы, не русские.
На мой вопрос:
– Вы действительно так считаете? – Протопопов ответил:
– Я просто знаю себе цену.
Еще одним воспоминанием о той встрече в моем блокноте осталась выдержка из 
чужой статьи:


Всю жизнь Людмила и Олег были сообщающимися сосудами, где один черпает все 
необходимое у другого, дополняя его чем-то своим. Поэтому делиться с 
посторонними, будь то ученики или коллеги по работе, им попросту нечем: все 
уходит на себя, для восстановления истраченного и создания нового. От этого – 
конфликты с товарищами по сборной или балету на льду, в которых они видели не 
более чем пришельцев в принадлежащем им, и только им, микрокосмосе парного 
фигурного катания…

* * *
Ровно через год после первой встречи мы пересеклись второй раз – на чемпионате 
Европы-1996 в Софии. Белоусова и Протопопов появились в болгарской столице чуть 
ли не раньше официальных участников. С этого момента все без исключения 
средства массовой информации начинали свои корреспонденции с сообщений о том, 
что после двадцатипятилетнего перерыва олимпийские чемпионы Людмила Белоусова и 
Олег Протопопов вновь выйдут на любительский лед.
На протяжении года фигуристы пару раз выступали в благотворительных шоу, но в 
Софии, куда организаторы пригласили Протопоповых (официально Людмила носит 
фамилию мужа) в качестве почетных гостей, слово «любительский» подчеркивалось 
особо: за год информация о намерениях пары выступить на Играх в Нагано стала 
общеизвестной и успела вызвать переполох в Международном союзе конькобежцев. 
Никогда не забуду квадратные от запоздалого удивления глаза вице-президента 
Союза Лоуренса Деми, когда ему изложили аргументы Протопопова: «А ведь в 
правилах действительно нет пункта, ограничивающего возраст фигуристов», – 
озадаченно пробормотал англичанин.
Тренировались Олег и Мила по ночам: дневной лед был отдан участникам, а поздно 
вечером начинались репетиции открытия.
И именно к ночи трибуны начинали активно заполняться зрителями.
Первое впечатление было сильным. Ни прыжков, ни поддержек, ни выбросов 
Белоусова и Протопопов не делали да, наверное, и не могли. Но со льда веяло 
какой-то особой магией абсолютного единства движений, жестов, чувств. Коньки 
скользили по льду без единого шороха. При этом меня не покидало чувство, что 
это катание не предназначено для зрителей: оно было слишком личным. Видимо, то 
же самое чувствовали трибуны, оцепеневшие в каком-то немом восхищении.
После тренировки я спустилась в раздевалку к Миле. Подождала, пока та снимет 
коньки («Мы катаемся в этих коньках очень много лет. Нам их шили еще в Москве, 
модель Олег разработал сам»), накинет на трико все ту же черную, видимо любимую,
 вязаную кофточку. Потом мы шли к автобусу, и Протопопов, как бы мимоходом 
подчеркнув, что после смерти Сергея Гринькова они с Милой остались 
единственными олимпийскими чемпионами в парном катании, кто продолжает кататься 
вместе, рассказывал, почему считает невозможным для себя приехать в когда-то 
родной Питер на празднование столетнего юбилея фигурного катания.

– Мы получили факс, подписанный мэром города Анатолием Собчаком, в котором 
сообщалось, что нас приглашают на юбилей. Соответственно, отправили ответный, 
где написали, что если нас приглашают в качестве участников показательных 
выступлений (из приглашения было не очень понятно, в качестве кого нас хотели 
бы видеть в Питере), то просим компенсировать тренировочные расходы. Для нас 
подобное выступление слишком серьезно, чтобы приезжать неподготовленными. В 
Швейцарии мы тренируемся на общественном катке в городском парке. Когда погода 
солнечная и морозная, швейцарцы уезжают за город кататься на лыжах и каток 
пустеет. В такие дни мы тренируемся более интенсивно, но тем не менее не можем 
кататься под свою музыку. А главное, должны постоянно приспосабливаться к очень 
маленькому пространству. Чтобы подготовить серьезную программу, надо арендовать 
лед. Это стоит сто пятьдесят пять швейцарских франков в час.


Ответ из Питера мы получили только через месяц
, – продолжал Протопопов. –
Сначала нам позвонил какой-то человек, а еще через неделю пришел факс, в 
котором говорилось: «Позвольте пригласить вас в Санкт-Петербург для участия в 
показательных выступлениях. Условия выступления – согласно предложенным по 
телефону нашим представителем». Возможно, со своей стороны организаторы считали 
такую форму отношений нормальной, но нам это показалось дикостью: в конце 
концов, мы понятия не имели, с кем разговаривали по телефону и какие условия 
конкретно имелись в виду. Кстати, вся переписка у нас с собой…

В Софию Белоусова и Протопопов приезжали по приглашению организаторов 
чемпионата. Их выступлению на церемонии открытия было отведено полторы минуты и