юбки не для фигурного катания. Не видна динамика. Может, они и подходят для 
отдельных номеров, но я считаю, что танец создается не одеждой, а композицией, 
характером музыки. Совсем необязательно для вальсов Штрауса надевать юбки до 
пола
Я все время говорю о девушках, но это не значит, что костюм мужчины имеет 
меньшее значение. Просто они очень долго выступали во фрачах, а теперь так же 
дружно переоделись в комбинезоны. Фрак, конечно, волю фантазии не давал, но 
приносил массу огорчений. Помню, как моему партнеру Жоре Проскурину сшили фрак 
из эластика, и после первой же тренировки брюки вытянулись до двух метров, так 
как этот материал не держит форму. К тому же фрак был зеленого цвета, как 
крокодил. Жора повесил фрак в дверном проеме, и мне не забыть ужаса, который я 
испытала, входя к нему в номер и случайно наткнувшись на эту тушу. Казалось 
революцией, когда мальчики начали надевать рубашки и брюки.
Теперь танцоры вернулись к фракам, а одиночники уже никогда не наденут их,
Я вспоминаю свою спортивную молодость, когда не было Дома моделей и костюмы нам 
шили родственники не из эластика, а из обычных тканей, в особых случаях из 
панбархата. Что такое колготки, мы тогда не знали и выступали в шерстяных 
рейтузах. Праздником было для нас, если удавалось выклянчить в Большом театре 
хлопчатобумажные трико. Трико шились розового цвета, и все мы с одинаковыми 
поросячьими ногами по очереди выбегали на лед.
Сейчас танцорам шьют в год шесть костюмов.. Ведь имеют большое значение и 
разминочные наряды. В них спортсменов на тренировке впервые видят судьи.
После сезона, весной, костюмы сдаются на склад, их перешивают, переделывают для 
других спортсменов, классом ниже.
А осенью все начинается снова. Снова долгие муки примерок, снова выбор материи, 
снова слезы учениц: «Не подходит».




Моисеева и Миненков


Один из наших ведущих специалистов и судей по танцам Игорь Александрович 
Кабанов в середине шестидесятых годов вел танцевальную группу на стадионе Юных 
пионеров. Когда же Кабанову предложили перейти работать в Спорткомитет, он 
своих танцоров передал мне. В его группе катались тогда еще подростки Таня 
Войтюк и Слава Жигалин и совсем маленькие, им шел тринадцатый год — Моисеева и 
Миненков. Буквально накануне своего ухода Игорь Александрович поставил их в 
пару. Я долго не хотела брать танцоров, группа у меня уже у самой набралась 
достаточная, причем состояла она из представителей парного катания. Но Кабанов 
убеждал: «Возьми, Таня, не пожалеешь, посмотри за Моисеевой и Миненковым — 
классными будут спортсменами». А они на коньках еще толком стоять не умели, 
правда, тренировались самозабвенно. Такие тоненькие, нежные, тихие. У Иры аж 
ножки подкашивались, и вся она как будто из студня состояла. Только одно было 
очевидно — они подходили друг другу: и по росту, и по внешним данным. Очень 
красивые были дети.
Стала я учить их обязательным танцам, работать над скольжением — мне, впрочем, 
так и не удалось их научить скользить так, как хотелось бы, — мы проводили 
очень много времени на льду. Уставали ребята сильно, натирали ноги, но вида не 
подавали. Ира вообще очень терпеливая, хотя на нее постоянно валились несчастья,
 особенно досаждали больные голеностопы. Впрочем, неприятности с голеностопами 
начались позже, а пока они были физически очень слабые, оттого и уставали 
быстро. Однако мужественно ходили на двухразовые тренировки.
Наступило лето, и мы поехали вместе в город Азов на сбор по общефизической 
подготовке. Остановились в гостинице на берегу моря, и я начала на морском 
воздухе подтягивать им силенки. С нами поехал на сбор и маленький Вова Ковалев, 
который безобразничал и куролесил, как только мог, благо на различные проделки 
фантазия у него была богатая. А поскольку дурной пример заразителен, я, чтобы 
пресечь возможное разгильдяйство, моталась за ними по всем кустам, проверяя, 
бегают ли они кросс или отсиживаются в лесу, дурача меня. За день я перекрывала 
раза в три их беговую норму. Но спустя неделю убедилась: беспокоюсь зря, 
Моисеева и Миненков беззаветно тренировались.
Мы учили танцевальные позиции, учили по многу часов в день. Разучивали на полу 
под музыку обязательные танцы. И этот сбор в Азозе, напряженный и плодотворный, 
очень им помог. Ребята физически окрепли и закалились. Характер маленькой 
Моисеевой для меня неожиданно открылся на этом летнем сборе в Азове. Какое-то 
время Ира не тренировалась, у нее болела нога. Сижу я как-то около гостиницы на 
скамеечке под пальмами, отдыхаю. Слышу, кто-то прыгает и пыхтит за спиной в 
кустах, оборачиваюсь, а это Моисеева свой здоровый голеностоп качает. Прыгает, 
прыгает, пот с лица течет. Так самостоятельно занималась маленькая, 
тринадцатилетняя девочка.
В Моисеевой и Миненкове ясно проступали задатки чемпионов — задатки, а не 
замашки. На мой взгляд, чемпионами становятся те, кто пламенно жаждет успеха и, 
обретя его, получает от этого полное счастье. Так вот, в 
тринадцать-четырнадцать лет они хотели уже быть признанными. Пусть не зрителями,
 пока только мною на тренировках. И как они были счастливы, когда я получала 
удовольствие от их проката. Ими дни-гало желание постоянно испытывать такое 
счастье.
Поначалу мы работали очень легко. Они все мои постановки принимали и понимали