братьям, особенно вначале, достаточно часто давали в противники откровенных 
мешков. Тому же Золотому Мальчику противников тоже подбирали очень осторожно, 
но за определенный предел выходить было нельзя, а в Германии – можно. В 
конечном счете тактика мешков оказалась порочной: в декабре 1998 года Владимир 
потерпел поражение от абсолютно заурядного американца Росса Пьюритти. Он 
выиграл десять раундов в одну калитку, а потом у него кончился бензин, и он 
встал, не сумев рассчитать силы на двенадцать раундов. Что ж, иногда и 
парабеллум дает осечку.
Это поражение было случайностью, и немецкая публика это поняла. Кроме того, к 
тому времени она уже крепко полюбила братьев по той простой причине, что они 
давали ей то, чего она хотела. Гурманы от бокса хотят упорных боев, а широкая 
публика – только эффектных побед, и она их получала. Правда, публике 
требовалось еще очень многое, но все это у братьев было в избытке.
После публикации интервью с Кличко в «СЭ» мне звонили очень многие знакомые, и 
я обратил внимание на странную закономерность: чем меньше человек интересовался 
боксом в принципе, тем больше ему нравилось то, что говорили братья. Экспертам 
нужен бокс, нужны факты, нужна конкретика: бой с Туа – тогда-то, бой с 
Макклайном – тогда, а бой с Льюисом – тогда-то. А широкой публике нужно совсем 
другое. Рассказ Виталия о том, как у него на душе заскребли кошки, когда он 
увидел разоренным место, где прошла большая часть его детства, – это как раз то,
 что нужно. А абсолютная искренность старшего Кличко и какая-то щемящая нота 
его повествования – это уже вообще нечто запредельное: оказывается, гиганты с 
убийственным ударом и тонкой душой существуют не только в плохом кинематографе.
Таким же верным ходом был и исполненный юмора рассказ Владимира о работе 
имиджмейкеров. На веселых, умных и при этом красивых гигантов спрос всегда 
будет устойчивым. Ну а самой интересной была концовка этой реплики Владимира. 
Она стоит того, чтобы повторить ее целиком: «Честно говоря, мы в своем роде 
тоже люди искусства и зависим от публики, от всех людей, которые нами 
интересуются. Но мы с Виталием все время старались делать то, что нам ближе, и 
именно так себя и преподносили средствам массовой информации. Но и в этом при 
желании можно увидеть свою тактику. Мы все время на виду, а все время играть 
невозможно. Если люди увидят фальшь, они нам этого не простят. Они будут 
разочарованы. Они скажут: „А-а, так они, оказывается, не такие, а совсем 
другие!“ И отвернутся от нас».
Это просто одно из главных правил из пособия для начинающей звезды. Однако 
нельзя научить быть искренним, и уж тем более нельзя научить искренность 
дозировать, то есть в нужный момент перекрывать ее поток и уходить за 
обтекаемые и осторожные формулировки.
Те из моих знакомых, кто хорошо разбирается в боксе, заметили, что в 
рассуждениях братьев о предстоящих боях было мало конкретики. И особенно 
негодовали по поводу заявления братьев о том, что они довольны своим 
промоутером, а Владимир еще добавил, что титул WBO, которым он владеет, ничуть 
не хуже титулов Леннокса Льюиса. Те, кто в боксе разбирается хуже, этого не 
заметили, зато обратили внимание на то, как хорошо и умно братья говорят, и все 
как один сказали, что будут болеть за них. И я абсолютно не сомневаюсь, что 
практически все они включат телевизор, когда будут в следующий раз давать 
Кличко. Парабеллум братьев очень хорошо сбалансирован и бьет точно в цель.
Ну а что касается моего знакомого, отсидевшего за парабеллум, то он не держал 
зла на стукача, упекшего его в лагерь. Дело в том, что практически все, с кем 
он был в учебке, погибли, в том числе и тот стукач. Так что парабеллум иногда 
замечательно поражает не только цель перед собой, но и ту, что находится за 
углом.


За неимением места я не буду перечислять все регалии братьев и всех ими избитых 
с тех пор, а об их нынешней славе лучше скажут несколько репортажей в последнем 
разделе сборника.




Десять лет одиночества (Джеральд Макклеллан)


01.03.2005


Вне всяких сомнений, это самое грустное, что я написал как спортивный журналист.




Февраль получился не слишком громким в плане боксерских баталий, однако на этот 
месяц пришелся очень печальный юбилей. Десять лет назад, за несколько дней до 
своего последнего боя, Джеральд Макклеллан сказал: «Когда ты идешь на ринг, ты 
идешь на войну, а на войне ты должен быть готов к смерти». Однако его ожидала 
не смерть.


Когда Джеральд Макклеллан узнал, что один из немногих оставшихся у него друзей