мала – контракт заключался в другую «финансовую эпоху», но специалисты знали 
истинную цену этого баскетболиста. По окончании сезона 1997 г. Скотти, возможно,
 был самым дорогостоящим игроком НБА, что его, кстати, огорчало.
Чикагский клуб мог бы весьма выгодно его продать, заполучив взамен нескольких 
очень хороших игроков, но, если бы такое произошло, Джордан и Джексон сразу же 
упаковали бы свои чемоданы. Команда в таком случае развалилась бы, и все 
обвинения посыпались бы на головы Рейнсдорфа и Краузе. С другой стороны, если 
бы хозяева клуба решили подождать еще год, Джексон и Джордан за это время тоже 
могли бы уехать в другие города – уже по собственной инициативе. Да и Пиппен, 
не делавший секрета из своих разногласий с руководством клуба, мог бы 
обратиться в независимые агентства. В таком случае владельцы «Буллз» остались 
бы с носом.
Поэтому ситуация с Пиппеном была сложной. Руководство клуба стояло перед 
выбором: либо оставить все как есть и попытаться завоевать – к радости 
болельщиков – 6-й чемпионский титул (вариант, безусловно, лучший), либо пойти 
на драконовские меры – продать Пиппена в другой клуб, лишившись заодно Джексона 
и Джордана. При втором варианте команда развалилась бы посередине сезона.
Неприязнь Пиппена к Краузе и всему руководству клуба была ощутима. По уровню 
мастерства Пиппен был одним из лучших баскетболистов лиги, но, получая всего 3 
миллиона в год, занимал в списке самых высокооплачиваемых игроков лишь 22-е 
место. Частично в этом был виноват сам Пиппен, и он это прекрасно понимал. 
Чрезмерно осторожничая, он предпочел долгосрочный контракт. Он заключал его в 
то время, когда баскетболисты, доказавшие свою возросшую ценность, могли 
перезаключать контракты, договариваясь о новых расценках. Но затем правила 
изменились, и пересмотры контрактов по инициативе игроков перестали 
практиковаться. Так Скотти и оказался в ловушке. В принципе выход можно было 
найти. Существовало негласное правило: владельцы клуба, заметив возросшее 
мастерство талантливой звезды, тонко намекали игроку, что его может ждать 
награда – солидная прибавка в гонораре. Однако руководство «Буллз» подобных 
намеков не делало. Скорее наоборот. Рейнсдорф и Краузе всячески занижали роль 
Пиппена в успехах клуба. Между тем «Буллз» никогда не удавалось выигрывать 
чемпионаты как без Джордана, так – в равной степени – и без Пиппена.
Как бы то ни было, но хозяева «Буллз» дали понять Скотти, что они в нем не 
слишком заинтересованы, что более того, он миновал пик своей физической формы. 
Если же говорить о повышении его гонорара, то, как считал агент Скотти, оно 
могло ожидать Пиппена лишь в другом клубе. Годом раньше его чуть было не 
продали в команду из города Сиэтла, а в июне 1997 г. стало окончательно ясно, 
что от него хотят избавиться. Поползли слухи (в который уже раз!) о том, что 
Краузе собирается создать новую команду, уже без Джордана, а Рейнсдорф, 
опасавшийся негативной реакции общественности, вел себя осторожно, прячась за 
кулисами неприглядного действа.
Весной 1997 г., в день, когда клубы НБА могут дозаявить новых игроков в свой 
состав, Пиппена опять чуть было не продали. На сей раз его хотели отправить в 
Бостон. Эта сделка планировалась как довольно сложная. Судя по всему, в ней 
фигурировал выдающийся центровой игрок Люк Лонгли. В проекте участвовал и 
денверский клуб, собиравшийся уступить «Буллз» свое право первого выбора 
новичка. Речь шла о Кейте ван Хорне, заполучить которого жаждали многие 
менеджеры, в том числе и Краузе. Но в итоге он достался клубу из Нью-Джерси, 
так что сделка, задуманная чикагцами, сорвалась.
Позднее Рейнсдорф говорил, что именно он не захотел продавать Пиппена, так как 
предпочел биться за шестое чемпионское звание. Такое решение он принимал со 
смешанным чувством. По его словам, он видел слишком много команд, блестящих и 
азартных сегодня и вдруг постаревших, увядших завтра. В таких случаях нечего 
поддаваться сантиментам – жизнь есть жизнь. Как вспоминал Рейнсдорф, он еще 
спросил Краузе, насколько оправдают их надежды молодые новобранцы клуба и 
скажут ли они решающее слово в предстоящих чемпионатах. Краузе на этот счет не 
был слишком уверен. В итоге Рейнсдорф решил оставить все как есть: пусть 
команда, в том же наигранном составе, бьется за шестой чемпионский титул.
Что же касается Пиппена, то Рейнсдорфу до его настроения дела не было. Бизнес 
есть бизнес. Игроков всегда перепродавали, даже великих. Только Джордан избежал 
этой участи, но на то он и Джордан, баскетбольный «Малыш Рут» (автор сравнивает 
Майкла со знаменитым в 20-х гг. бейсболистом-рекордсменом. – Прим. пер.). А 
Скотти Пиппен, при всех его достоинствах, на лавры Джордана претендовать все же 
не мог. Увы, мир спортивного бизнеса жестокий и холодный. Другое дело – 
Рейнсдорфу не стоило так откровенно и бестактно раскрывать свои карты одному из 
агентов Пиппена – Кайлу Роуту. В итоге Пиппена все же не продали – к радости не 
только Джордана и Джексона, но и бесчисленных болельщиков. Сложись по-другому, 
команда развалилась бы. И тогда, как заметил один из консультантов клуба по 
пиару, реакция общественности свела бы все новые сделки Рейнсдорфа к нулю. 
Конечно, право продать Пиппена за руководством «Буллз» осталось, но предложений 
ему не поступало. Тем временем начался трудный и болезненный процесс 
окончательного формирования команды.
То памятное заявление Джордана, сделанное им по телевидению, укрепило позицию 
Джексона. Как правило, с тренерами, даже преуспевающими, в НБА особо не 
церемонились. Когда дела в клубах шли плохо, наставников команд тут же 
увольняли. Если же брезжили надежды на лучшие времена, не представляло труда 
взять в клуб самого именитого тренера. Однако верность Джордана своему учителю 
в корне изменила ситуацию. «Фил – счастливчик, – не без зависти говорил один из 
бывших тренеров «Буллз», – ему повезло с доверенными лицами. Мало того что его 
агент Тодд Масбергер – большой дока и честный парень. Так у него есть еще один