уже 74 года, "но если он входит в раж, то садится в свой специально 
подготовленный Fiat 127 и мчится вверх по дороге на Абетон. Под капотом у него 
95 л.с. и ни одному из мальчишек, вызывающих его на дуэль, не удается за ним 
угнаться". Став новым гоночным шефом, он освободил Ferrari от многолетнего 
преувеличенного стремления к секретности. После таких тиранов, как Тавони и 
Драгони, это оказало благотворное воздействие. Шетти не возражает, если 
механики Ferrari играют в кегли с механиками соперников и покрывал пару ошибок, 
которые в 1971 допустил главный конструктор Мауро Форгьери. "На конструкторов 
нельзя злиться, они всегда относятся к своим машинам, как к собственным детям".
У самого Шетти четверо детей, и он женат вторым браком на уроженке Милана. Для 
своих пилотов он не строгий отец или босс, а просто товарищ. Перед каждой 
гонкой он лично крепко пристегивает Жаки Икса в кокпите.
Опасность того, что, став фабрикантом, он полностью уйдет из мира гонок, мала. 
Шетти никогда не пишет открыток на Рождество, работает в мастерской даже 
рождественскими вечерами и очень удивился, когда услышал в гоночном бюро 
Нюрбургринга, что они уже закрылись, и что ему вообще надо. "Меня зовут Шетти 
из фирмы Ferrari", - вежливо сказал он, - "прошу прощения, но я прибыл прямо из 
Америки". С "6-часового Гран-при" Уоткинс-Глена, который Жаки Икс назвал лучшей 
тренировкой к Нюрбургрингу.
Уже несколько месяцев Ferrari целенаправленно работала на Гран-при Германии, и 
Джеки Стюарт подозревал: "Икс хочет победить меня и Фиттипальди. Он знает, что 
может и должен это сделать на Нюрбургринге. Этого требует его гордость". Об 
Эмерсоне Джеки думал: "Он будет быстр, никаких сомнений, но, в конечном счете, 
успех достанется более опытному пилоту". В понедельник и вторник Эмерсон на 
частной тренировке достиг 7:29, пока у него не сломалась коробка передач. 
"Этого недостаточно", - сказал мне Эмерсон, "Ferrari уже проехала за 7:16". 
Кроме того, на бразильца напала мучительная зубная боль. Он позвонил своему 
швейцарскому стоматологу на испанскую Коста-Брава, попросил его ненадолго 
прервать отпуск, и врач с пациентом встретились в поликлинике Лозанны.
В четверг в 18:30 Клей Регаццони вышел из взятой напрокат машины перед 
спортивным отелем: белая рубашка поло, свитер, завязанный вокруг шеи. Номер два 
в Ferrari вернулся из отпуска по болезни. "Я потерял две гонки", - тихо сказал 
Клей. Когда я помогал ему внести чемоданы в комнату номер 28, его левое 
запястье все еще находилось в пластмассовой манжете. "Но в этом году еще 
осталась парочка неплохих гонок". Каникулы пошли ему на пользу: Клей двигался 
как танцор фламенко и стал поуже и посвободней в талии. Вероятно, много 
занимался спортом. "Ты останешься в Ferrari?", - спросил я его. "Не знаю", - 
ответил он, - "мне бы не хотелось больше участвовать в гонках спортпрототипов, 
но только на Формулу 1 Ferrari не согласна". "Петерсон подписал предварительный 
договор с Lotus", - сообщил я. Клей насторожился: "А Фиттипальди?" Тот, конечно,
 остается.
Сломанный масляный насос уже вскоре выкинул Регаццони из тренировки. Уокер и 
Мерцарио, которых застал врасплох дождь, вылетели с трассы. Редман врезался в 
отбойники, "потому что забыл, что шины еще холодные". Халм, которому в 
"Карусели" "каждый раз чуть голову не отрывает", наехал на кусок железа, 
который порвал шину. "Новый Tyrrell прибыл?", - спросил Чепмен и 
прокомментировал мой отрицательный ответ: "Видишь, как много времени требуется 
для того, чтобы довести до ума новую машину".
На этот раз неприятности Тирреллу доставил не "005", а "002": с красным лицом в 
боксы Tyrrell ворвался Эймон, поговорил с Кеном, который что-то нацарапал в 
блокнот и после этого подошел к Кристине, сидящей на трех шинах: "Francois's 
going off", - тихо сказал ей Кен. Кристина поплотнее укуталась в куртку из 
верблюжьей шерсти и спокойно улыбнулась. Север вылетел с трассы, обломки машины 
"разлетелись по всей дороге". Механики бросились в соседние боксы, чтобы 
навести справки. Когда мимо промчался Стюарт, он поднял большой палец: это 
означало, что с Севером все в порядке. Я рассказал Робу Уокеру. Он странно на 
меня посмотрел: "Франсуа попал в аварию? А я, идиот, говорил с Кеном о 
последнем матче по крикету".
Час спустя я обнаружил Севера в фургоне Elf, который ему и Джеки бесплатно 
предоставляют в пользование на каждом Гран-при. Француз нервно листал гоночный 
журнал и курил. "Помнишь, где в прошлом году Регаццони вылетел прямо в 
деревья?", - спросил он, - "именно там это и произошло. Моя машина пролетела 40 
метров, но не деформировалась при приземлении. Ее только отбросило в сторону, 
она подпрыгнула как мячик для пинг-понга, развернулась поперек движения и 
медленно проскользила вдоль отбойников". Вошел Кен и спросил: "Что с машиной?". 
"Колесо оторвалось", - ответил Север, но это была не пробитая шина. "Кен, мне 
надо с тобой поговорить. Случилось что-то странное: думаю, амортизатор". Тихо, 
все еще в шоке, Север повторял "Very strange".
На всех трех March погнулись треугольные рычаги подвески - это был единственный 
технический дефект, случившийся в этой команде за весь сезон.
Жаки Икс в великолепном стиле контролировал тренировку. "Все очень просто - у 
меня хорошая машина. В первой десятке лучших гонщиков мира все с точки зрения 
вождения практически одинаково хороши, поэтому решающей является машина. Только 
на Нюрбургринге гонщик может сделать немного больше", - улыбнулся бельгиец. 
Жаки гнал свою Ferrari по айфельским лесам с непостижимой скоростью. Ни на 
одной другой трассе он не находит так точно тонкую тропку между вылетом и 
рекордом. Хронометры показали 7:07,0. "Я бы мог проехать и за 7:05, если бы не 
пришлось обгонять", - сказал Жаки. За место рядом с Иксом как будто с оружием в 
руках сражались Стюарт, Фиттипальди и Петерсон. "Blоody hard work", - вздыхал 
Джеки. "Ты знал о времени, показанном Иксом"? "Однажды я разглядел сигнал из