[В 1963-73 гг. это имя носил мыс Канаверал.
Здесь расположены станция ВВС США "Мыс Канаверал" и Космический центр имени 
Кеннеди. С этих площадок осуществляется большинство запусков космических 
кораблей в США.] и собирается дать своим пилотам в кокпит кислородные маски.
Он (вместе с Уолтером Хэйзом и лордом Чешемом) является управляющим имуществом 
Джима Кларка. Он был советником британского парламента по вопросу "Германия 
после войны", является активным членов многих королевских институтов, в 
аэропорту Базеля у него стоит реактивный самолет, дома в гараже пять машин, а 
живет он по двум адресам: в пентхаузе лондонского отеля "Дочестер" и в своем 
400-летнем загородном доме в Кембридже. Там он пишет свои книги. На сегодняшний 
день вышли 55: от политики и искусства до тенниса, гольфа, автогонок, 
орнитологии и Черчилля и Папы Римского.

На вопрос, когда Луис Стенли спит, я впервые получил ответ, когда он мне 
предложил: "Позвоните мне между 12 и 2 часами, это самое лучшее время. Дня? Нет,
 ночи. Уже 25 лет я не сплю больше четырех часов за ночь, потому что обнаружил: 
все великие исторические личности много работали. Обычные смертные спят в два 
раза больше бессмертных". Из привычек Стенли можно сделать заключение, к кому 
он причисляет себя самого.
Этот мистер Стенли в 1971 году полетел в Мексику, чтобы стоять в почетном 
карауле на похоронах Родригеза и в октябре с трудом сохранял самообладание на 
кладбище Фрайбурга, когда нежным движением положил руку на гроб Зифферта. 
Теперь, потеряв двух своих лучших гонщиков, в 1972 он собрался задавить всех 
своей лавиной из BRM. "Вместо того, чтобы прекратить спор, который он и так уже 
выиграл, он продолжает бороться", - критиковал его однажды один из гонщиков. 
Хоуден Генли сказал мне: "Он из тех людей, который отпустит тебя только тогда, 
когда ты уже не сможешь найти другую работу. Но если же у тебя есть перспективы,
 он тебя удержит".
Посредником между Стенли и его командой является гоночный директор Тим Парнелл 
- полноватый, простовато выглядящий человек, пивное спокойствие которого ничто 
не может поколебать. Даже арест, который однажды грозил ему в итальянском 
аэропорту, когда он по ошибке заплaтил старыми лировыми банкнотами. Отец Тима, 
Рег Парнелл, был знаменитым гонщиком и уважаемым менеджером команды, поэтому 
Тиму тяжело достичь его репутации. Неделями гонщики BRM изучали привычки 
Парнелла в еде и питье и обнаружили, что Тим всегда опрокидывает в глотку все 
содержимое чашки, даже не попробовав содержимое. Теперь достаточно было 
небольшого отвлекающего маневра, например подстроенного телефонного звонка, 
чтобы насыпать Парнеллу в кофе соль и перец. Кашляющий и плюющийся гоночный 
директор - всегда хороший повод для смеха. Берни Эккслтоун, педантичный 
любитель порядка, костюмы которого всегда висят в шкафу на расстоянии ровно 10 
сантиметров друг от друга, никогда не забудет, как однажды делил с Парнеллом 
комнату. "Он все перевернул". Некоторые даже считают, что Парнелл только тогда 
бывает счастлив, если перед тренировкой опускает свои инструменты и 
информационные табло в машинное масло.
Внутренних проблем не избежали и в BRM, векторы напряжения внутри команды даже 
направлены в разные стороны: Парнелл против механиков, Парнелл против гонщиков, 
а сам он стоит за широкой спиной Стенли. Проблемы еще усилились, когда 
выяснилось, что у некоторых гонщиков в игру вмешались спонсорские деньги. 
Хельмут Марко заметил, "что при выборе машин финансы играют решающую роль". 
Ходили слухи о половине миллиона, из-за которой Марко вступил в контакт с 
венским рекламным агентством. Соле-Руа ушел из команды. "Он стал чертовски 
дорогой инвестицией", ругался Парнелл. Marlboro сделали испанцу более чем 
щедрое предложение: "Мы оплатим тебе и твоей жене все билеты на самолет и отели 
на каждом из последующих Гран-при". Задача обслуживать пять машин одновременно, 
без сомнения, превысила возможности Парнелла. Так, по словам Марко, "постоянно 
происходила путаница, когда на тренировках мы параллельно испытывали одни и те 
же вещи, вместо того чтобы выбрать для каждой из машин определенное направление 
и сэкономить время". После полного фиаско в Хараме один из механиков BRM 
сказал: "Лучше всего будет, если мы объявим забастовку". Часто за двадцать 
минут до конца тренировки не было ясно, какой пилот будет сидеть в какой машине.
 А потом, как говорит Генли: "у тебя постоянно такое ощущение, что команда 
пытается тебя придержать и притормозить. Не успел ты показать на тренировке 
хорошее время, как тебя зазывают в боксы и забирают твои шины". Но шины, 
которые сняли с машины Генли, по словам Марко "я никогда не получал". Как 
сказал другой гонщик "нужно подгадать так, чтобы оказаться в боксах в 
правильный момент, когда в наличии хорошие шины… а единственный в команде 
домкрат лежит под твоей машиной".
У лидера команды Бельтуа на выбор всегда две машины, но часто он не мог решить, 
какую взять. В команде он номер один, но не в том смысле, как им был Йо Зифферт,
 который часами мог болтать с механиками и морально их поддерживать - Жан-Пьер 
почти не говорит по-английски. В 1964 году в Реймсе Бельтуа попал в тяжелую 
аварию, которая оставила свой след на всю жизнь: "В 12-часовой гонке я вскоре 
после полуночи не заметил огромную лужу бензина, которую оставила одна из 
Ferrari GT, потому что ехал очень близко к Мауро Бианчи. Мой Rene Bonnet 
немедленно вылетел с трассы, многократно перевернулся и взорвался. Ударной 
волной меня отшвырнуло на 50 метров. При виде этой кучи обломков и пепла меня 
посчитали мертвым. Только один из маршалов случайно нашел меня."
Врачи практически не давали Бельтуа шансов. Три дня и три ночи он лежал в коме 
со сломанным левым коленом, разбитым левым локтем и еще пятнадцатью переломами. 
С нечеловеческим упорством маленький, щуплый Бельтуа боролся за свою жизнь, а