опасались, износились. Остановка в боксах отбросила его на 14-е место. С новыми 
шинами Карлос достиг 7-го места. Он был неоспоримым героем гонки.
Единственный, кроме него, кто приближался к Стюарту, был Фиттипальди, но он 
сражался против скрытой бациллы в своем JPS-Lotus. "Сначала пропала четвертая 
передача, потом справа сзади сломался продольный рычаг". Когда Эмерсон сдался 
на 61-м круге, на втором месте уже был Халм. Позади него обе Ferrari поменялись 
позициями. В радиатор машины Регаццони вихрем занесло газету, термометр 
показывал 130 градусов. Шетти подал сигнал: "В боксы". Но Клей остался на 
трассе в голове пелетона, только поехал чуть медленнее, и его опередил Икс.
В хвосте пелетона австрийцы Марко и Лауда храбро сражались с адским пеклом. 
Когда пара Икс-Регаццони с преследующим их по пятам Шенкеном приблизились к ним 
для обгона на круг, то Ники им пройти удалось легко, а вот Хельмута - нет. Ники 
рассказывал, мягко улыбаясь, "как Регаццони уже старается приподняться в 
кокпите и начинает закипать". Петер Шетти заметил, что ему надо бы 
"перекинуться с Марко словцом, поскольку остальные - тоже не идиоты. Если он 
проделает это с Андретти, в следующий раз вылетит с трассы, как Палетти в 
гонках спортивных машин. А это может стоить жизни". Однако Марко находит упрек 
Шетти абсолютно беспочвенным. Никто тогда еще не знал точно, что у уроженца 
Граца, как и на тренировке, снова оторвался рычаг задней подвески. "Мне нужна 
была вся ширина трассы, чтобы удерживать BRM. Эти усилия доконали меня. К тому 
же у меня кружилась голова от жары", - говорил Хельмут. Марко тоже бы сдался, 
"не будь позади меня Ники". Так Марко стал десятым, Лауда - одиннадцатым.
Стюарт был триумфатором, с отрывом в полминуты от Халма. Улыбаясь, не выказывая 
никакой усталости от битвы на жаре, Джеки вылез из машины и, пританцовывая, 
направился к месту награждения. Напротив, Денни, сильный, как медведь, обычно 
невосприимчивый к жаре, был истощен до того, что его доставали из кокпита. "Я 
был свеж, потому что был еще здоров в Буэнос-Айресе", - рассказывал Стюарт 
позднее. В то же время Халм так объяснял эту удивительную разницу: "Джеки 
поддерживал тот факт, что он победил". Мне приходят в голову слова из 
вступления, которое Стюарт написал в 1970 году к моей книге о Йохене Риндте: 
"Легко победить, трудно - проиграть. Чаще всего ты должен очень жестко бороться,
 чтобы стать вторым или третьим. Но если ты выигрываешь, то редко когда 
вынужден ехать "на полную" всю дистанцию".
Одержав победу в первой гонке сезона в режиме "от старта до финиша", Джеки 
сразу показал себя фаворитом чемпионата мира. Из аэропорта Нью-Йорка он 
позвонил домой в Бегнинс, жене Хелен. После разговора он был вынужден менять 
билеты. В одноэтажном семейном доме в Думбартоне вблизи Глазго, через окно 
которого 8-летний Джеки был вынужден сбегать когда-то, чтобы участвовать в 
своих первых гонках, в возрасте 75 лет умер отец Стюарта. Однажды 
Стюарт-старший поведал мне: "Талант к стендовой стрельбе Джеки унаследовал от 
меня. Талант к автогонкам - от своей матери. Но в нашем доме о гонках не 
говорят".



Шины: Каток стоимостью в 9000 шиллингов

История с Ройтеманном в Аргентине еще долго была у всех на устах. Через месяц 
после этого, когда мы сидели в Кяялами в ресторане "Балалайка", Берни говорил: 
"Хорошо, что мы не рисковали с шинами, это вызвало бы раздражение у Goodyear на 
весь сезон. Но я уверен, что это снова будет исправлено". За соседним столом 
обедал высокий джентльмен из Goodyear. Официант показал на него, когда Берни 
хотел заплатить за еду: "Все уже оплачено - с комплиментами от Goodyear".
Шины могут либо обеспечить победу в Гран-при, либо предопределить поражение. 
Это не открытие. На некоторых трассах за счет шин выигрывается по две секунды. 
За эти две секунды, с момента проникновения в монополию, занимаемую Dunlop, 
ноздря в ноздрю борются два промышленных гиганта - Goodyear и Firestone.
Goodyear завоевал свой первый Гран-при в 1965 году, в Мексике, с Ричи Гинтером 
на Honda, а Firestone - в 1966 году в Монце, с Людовико Скарфиотти на Ferrari. 
Но с тех пор, как произошел захват власти, изменилась политика, а с политикой - 
деньги. "Бизнес стал жестче", - говорит Питер Шетти. В 1972 году Goodyear 
оснащал следующие команды: Tyrrell, McLaren, Brabham, Matra, March, Williams, 
Eifelland. А Firestone сконцентрировался на Ferrari, Lotus, BRM, Surtees, Tecno.
 Firestone уже трижды провозглашал как минимум о частичном уходе из гонок, но 
всегда оставался или возвращался. В то же время Goodyear "никогда не урезал 
свои программы, хотя в 1970 году нам простил бы отступление каждый. Тогда 
бастовали на нашей собственной фабрике, то же самое происходило на заводах 
нашего крупнейшего клиента - General Motors - и, наконец, американское 
отделение Ford объявило об уходе из гонок".
Goodyear и Firestone находились со своими командами Формулы 1 в 
"противоположных" финансовых отношениях. Рассказ Макса Мосли о том, что он 
"полгода работал над этим c Goodyear", позволяет предположить, что эти 
отношения не являются неважными. Goodyear заключает договоры с командами и 
отдельными пилотами, то есть платит обоим, хотя гоночный директор Эд Александер 
формулирует: "Я не терплю, когда люди думают, что мы просто покупаем пару 
команд и делаем рекламу на их победах. У нас только рабочие отношения: больше 
технические, чем финансовые. И все те, которые ездят на Goodyear, пришли к нам 
по собственной воле".
Firestone делает по-другому. С 1971 года они больше не выплачивают в бизнесе 
гонок Гран-при денег по договорам, однако имеют одного американца с окладом -