автомобили не вылетают с трассы, поскольку ничего не отваливается от машины ". 
В течение последнего получаса его прочно удерживал в боксах дефект сцепления.
Пилоты Ferrari страдали от шинного гандикапа, поскольку Firestone, по мнению 
Регаццони, "сконструировали новые шины специально для Lotus, и они нам не 
подходят". Петерсон жаловался на лихорадку и грипп, поэтому Экклстоун сделал 
предложение людям из March: "Если хотите, можете арендовать Фиттипальди". Берни 
показал себя очень, очень сильным боссом при первом же появлении в роли нового 
шефа Brabham, что, впрочем, не удивило никого из тех, кто его знает. И, прежде 
всего, он очень человечный босс.



Brabham

С 1946 по 1949 годы Берни Экклстоун выступал сначала в мотоциклетных гонках, 
затем - на Cooper, пока тяжелая авария не прервала его карьеру и не перебросила 
на другую сторону линии фронта гоночного бизнеса. Он купил команду Connaught, 
которая стала известной, когда "стремительный дантист" Тони Брукс, крепкий 
парень с ястребиным лицом, одержал в Сиракузах первую победу в Формуле 1 для 
нового английского автомобиля. В 1957 году Берни вновь продал машины, сам стал 
участвовать в гонках Формулы Юниор и спортивных автомобилей, "но не очень 
успешно". Потом он консультировал "в качестве менеджера на дружеской основе" 
молодого и одаренного Стюарта Льюиса-Эванса, в котором все, не только Берни, 
видели завтрашнего чемпиона мира. "Природный талант с одной только слабостью - 
у Стюарта была ужасная язва желудка, ему часто надо было лечиться в госпитале и 
литрами пить молоко, чтобы выздороветь".
В 1957 году подопечный Экклстоуна стартовал в Монце с поул-позиции, в 1958 году 
в Касабланке его Vanwall из-за взрыва мотора загорелся. Тогда еще не было 
огнеупорной одежды. "Стюарта доставили в госпиталь, там его бросили в комнате 
ожидания на кресло и оставили ждать до понедельника. Я делал все, чтобы 
организовать чартерный рейс до Лондона. "Если он уедет, небольшие шансы есть, 
но если он останется в Марокко, то умрет". Льюис-Эванс умер через неделю. 
Потрясенный Берни ушел из гоночного спорта и сконцентрировался только на своем 
автосалоне в южной части Лондона.
Так продолжалось до тех пор, пока он не встретил в 1965 году в Акапулько Йохена 
Риндта. "Поразительно", - говорит Берни тихо, "как быстро и без проблем 
некоторые люди вызывают симпатию друг у друга". Берни и Йохен стали 
неразлучными друзьями, деловыми партнерами в Формуле 2 и кошмаром Колина 
Чэпмена, когда речь шла о контрактных переговорах. Йохен сам по себе был 
финансовым гением. Имея же на своей стороне Берни, он "почти склонил Чэпмена 
продать свою фабрику". "На протяжении пяти или шести лет", -вспоминает Берни, - 
"я был игорным королем Лондона. Дважды Йохен ходил со мной. Я его все время 
немного пугал. Но ему нравилась атмосфера и большие деньги". За 3000 фунтов 
Берни обзавелся Rolls Royce Phantom I - "ну, ты знаешь, американский автомобиль 
Аль Капоне".
У Берни есть идеи, стиль и деньги в большем количестве, чем у любого другого из 
гоночного "цирка". Каждый год он арендует для Гран-при Монако роскошную яхту, 
которая покачивается в порту за 1000- 1500 фунтов в неделю, вместе с 
эксклюзивным экипажем. Он женат вторично на евразийке. Его дом в Фарнборо - это 
мечта; например, только мраморные туалеты с темно-зелеными бархатными и 
парчовыми обоями больше (и красивее), чем у многих гостиные. У него есть 
собственный самолет. Как он выражается, "Экклс-эйрлайн". Такой человек, как 
Берни, все время нуждается в брошенном ему вызове. Покупка команды Brabham 
таковым и является. И Педро Родригес незадолго до своей аварии окончательно 
пообещал выступать в 1972 году за его команду…
Экклстоун объясняет мне: "У меня нет намерения выступать этаким 
человеком-оркестром, я хочу настоящей командной работы и вмешиваюсь только 
тогда, когда что-то идет не так". Первый, с кем что-то пошло не так - это Рон 
Торанак, человек, который продал фабрику, "чтобы полностью отдаться 
конструкторским работам, что, как скоро оказалось, было ошибкой". Торанак 
получил пятилетний контракт, который, однако, завершился уже через несколько 
дней. Рон покинул штаб-квартиру в Уэйбридже после ссоры с Берни. Он радовался, 
что теперь, наконец, "сможет два раза за зиму устраивать лыжные каникулы" и, 
впрочем, планирует зарабатывать свой хлеб в другой команде как внештатный 
конструктор. Прежде всего, у Фрэнка Уильямса.
Берни нанял на работу пять конструкторов, что "конечно, много, но, тем самым, 
мы гарантируем нашим клиентам превосходные машины Формулы 2 и Формулы 3". "Наши 
монококи стоят втрое дороже, чем у March, наши рычаги подвески и т.д. - вдвое 
дороже". В 1972 году он продаст шестьдесят автомобилей, "но, чтобы выйти из 
дела с номинальной стоимостью, их должно бы быть сто". Из 12-миллионного 
бюджета Формулы 1 Берни половину вносил из своих денег…
Желание посодействовать пилоту, с которым он дружил, стать чемпионом, первый 
раз удалось Экклстоуну с Йохеном. Но трагические события Монцы и сегодня при 
мыслях об этом лишают его всякой радости. Берни - не единственный, кто с 
горечью придерживается версии о тормозных валах - в отличие от Чэпмена, который 
все чаще говорит об "аэродинамических проблемах". Когда в Аргентине Берни 
вернулся в гоночный "цирк", он долго говорил с Чэпменом. "Послушай, Колин. Вот 
мое мнение о том, почему это случилось. Вот твое. Но я всегда останусь со своей 
точкой зрения. Я не продам душу за гонки".
В разговоре со мной Берни дополняет, что эта мысль "единственная, которая меня