ручными. Мы с Тревором здорово повеселились, сражаясь на разных трассах - 
преимущественно в Британии - в нескольких гонках Формулы-Джуниор того года.
Тут я расскажу о том, как нам не удалось прийти по уже установившейся в сезоне 
приятной традиции первым и вторым в Солитуде. Во время гонки я вышел в лидеры и 
на последних кругах сильно замедлился, позволяя Тревору догнать меня. Мы 
продолжали ехать в сравнительно невысоком темпе, когда внезапно, поднявшись на 
холм в начале последнего круга, я заметил, что между мной и Тревором оказалась 
другая машина. Когда она поравнялась со мной, я понял, что это другой 
британский гонщик - Стив Овероф. Я посмотрел на него вопросительно и проговорил 
вопрос: «Ты в одном с нами круге?», но по решительному выражению его лица понял,
 что мог бы и не спрашивать.
Он попробовал просунуться вперед, так что я опустил ногу на педаль и смог вновь 
захватить лидерство. Тревор - уверенный, что видел, как Стив останавливался к 
боксах, - в то же время удивлялся, какого черта я вожусь с ним. Для него было 
большим сюрпризом после финиша гонки обнаружить, что не стал в итоге вторым.

Поскольку Гран При Германии в том году проходил в рамках гонки Формулы-2, я 
пропустил его. Зато я смог попасть на гонку в Брендсе на Августовский День 
Отдыха
[2]
, которая стала, наверное, лучшим событием сезона. На той гонке я встретился с 
Джеком Брэбэмом, действующим чемпионом мира, и у нас получилось отличное 
сражение за лидерство в гонке. Я не знаю, сколько раз мы побили рекорд круга, 
но во время моей последней попытки пройти его сломалась коробка передач - и тем 
все кончилось.

Сезон подходил к концу, а я начинал входить в ритм этого передвижного бизнеса. 
Для поездки в Опорто на Гран При Португалии Джон Уэбб заказал два перелета, и я 
был на борту вылетающего из Гатвика самолета класса «Элизабет» компании Danair. 
Эти поездки на гонки в компании гонщиков, механиков и пит-бригад были просто 
отличной штукой. Во время этой, например, каждому пассажиру выдали небольшой 
набор конструктора, из которого во время полета нужно было собрать лодку. 
Собравший лучшую модель получал половинную бутылку скотча. Хороший способ 
отвлечься во время полета.
Команда Lotus останавливалась в Опорто в отеле Imperio, Ян Скотт-Уотсон 
прилетел другим самолетом и сразу же взял напрокат BMW 600, чтобы нам было на 
чем ездить. Мы поехали посмотреть на трассу, потому что она была новой, и никто 
из нас никогда там до того не ездил. Все имеющие отношение к гонке люди 
напряженно работали, и толпа рабочих с одинаковыми кусками металла пыталась 
построить над трассой пешеходный мост. Накануне он упал, и теперь они хотели 
сделать его покрепче. Наша команда смотрелась очень здорово: Лэнс Ревентлоу, 
молодой миллионер из Америки, строивший Scarab, предоставил в пользование 
Колину большой транспортер Fiat с кузовом Bartoletti. Это была роскошная 
штуковина, отделанная в светло-синих цветах, и Джим Эндрюуэйт, наш главный 
механик, был польщен тем, что ему позволили провести за рулем большую часть 
пути, в то время как остальные механики лениво развалились на двух скамьях или 
на раскладывающемся пассажирском сиденье. Это действительно было роскошью, хотя 
грузовик и доставлял много забот, ведь он был восемь футов в ширину и тридцать 
пять в длину.
По результатам первой тренировки Дэн Грани на BRM был быстрейшим, а вторым и 
третьим - Стирлинг Мосс и я на Lotus. А во время пятничной тренировки я все 
испортил. На своем втором круге я пытался пройти один из поворотов по 
рискованной траектории и слишком быстро. Я осознал, что у меня могло и не 
получиться, резко затормозил, меня занесло - я разминулся с фонарным столбом на 
несколько дюймов, но ударился о бордюр, и меня швырнуло на другую сторону 
дороги - в соломенные тюки. Машина была, действительно, испорчена, а передняя 
ее часть пришла в негодность.
Колин не был настроен пожертвовать стартовыми деньгами, так что началась 
эпическая сага о работе механиков. Было решено собрать «особую модель для 
стартовых денег», главным требованием к которой была способность стартовать в 
гонке. Джим Эндрюуэйт и Колин отослали других механиков немного поспать, а сами 
насели на местного владельца гаража, который предоставил для работы свою 
мастерскую. Посмотрев на обломки машин, португалец покачал головой и 
предоставил возиться с ними сумасшедшим англичанам. Было около десяти часов 
вечера, а в полночь он пришел проверить, как идут дела, и обнаружил машину 
практически разобранной. К двум часам ночи перед ними было голое искореженное 
шасси, и Чепмен с Эндрюуэйтом приступили к импровизации - как могли только они. 
Они выпрямили рулевую рейку, потом принялись за шасси с помощью 
ацетилено-кислородного резака и ножовки. У них был выработан план действий, и 
когда шасси было готово. Они взяли два легких трубчатых домкрата и нарезали их 
на трубочки для шасси. Задействовав ярды проволоки и сварку, они собрали 
носовую часть и выпрямили оставшиеся трубки. С помощью изоляционной ленты 
починили носовой кожух из стекловолокна, и в 6 утра побрели спать, предоставив 
механикам возвращать на место детали.

Я был по-настоящему удивлен, когда, проснувшись утром, обнаружил, что у меня 
есть машина. В боксах мы посмеялись над тем, что кто-то поместил флаг 
Ирландской Республики над боксами Lotus, - видимо в честь Иннеса «Айленда»
[3]
, нашего живущего в Уэльсе шотландца. Перед стартом Колин меня