из-за этой троицы, что шла передо мной, я ехал медленно.
Он пошел по внутреннему радиусу, и в таких ситуациях я обычно полностью 
блокирую попытку обгона. Но, как я уже сказал, я собирался ехать в боксы и не 
хотел терять времени, особенно с учетом ситуации в гонке. Ведь если ты 
вступаешь в сражение, то теряешь больше, чем если просто пропускаешь его вперед.
 Но когда он появился с внутренней стороны, я подумал: о нет, так легко я ему 
не дамся! И вот я на внешней траектории и прибавляю газу. Мы стукнулись, 
насколько я помню, дважды, потому что места там нет. Ни у него, ни у меня и в 
мыслях не было биться бортами! Потом он оставил мне места ровно на ширину одной 
машины — и я его обошел. Для меня это обычное дело, но в тот раз я был разозлен,
 ведь, пока все это происходило, я терял время! Однако гордость моя была 
вознаграждена: я не позволил ему пройти!
Потом мы подкатили к повороту перед тоннелем. Я хотел показать себя молодцом и 
зашел пошире, чтобы раньше начать разгон. Но я совсем забыл о Михаэле, потому 
что считал, что уже показал: легкой жизни ему от меня не будет. Я был слишком 
увлечен и не оборонял свою траекторию, не закрылся ни на сантиметр. А он 
попытался пройти меня вновь — на мой взгляд, грубовато, потому что удар 
получился довольно сильным. Я уже входил в поворот, а он ударил меня так крепко,
 что руль выскочил у меня из рук. Я все же вошел в поворот и почувствовал, что 
с машиной все в порядке, но время потеряно. В боксах выяснилось, что один из 
рычагов подвески немного погнут. Мы залили девяносто килограммов топлива (я шел 
с одним пит-стопом), и оказалось, что машина из-за повреждения подвески сидит 
слишком низко. Она очень жестко цепляла асфальт, и невозможно было 
поворачивать».
Да-да, молодой человек! Что ты о себе возомнил? Испугался небось, когда сзади к 
тебе подобрался сам великий и ужасный Михаэль Шумахер?!

«Нет, нисколько. Я оценивал ситуацию иначе, потому что в сражениях с парнями 
вроде Михаэля, — или Жака Вильнёва, к примеру, — они точно знают, что делают, 
это во-первых, а во-вторых, они ведут борьбу по-честному, оставляют тебе место 
— достаточно места, но ни на миллиметр больше! Это не новички, способные на 
разные глупости, из-за которых ты можешь попасть в аварию. Кроме того, сражаясь 
с Михаэлем или Жаком, ты получаешь массу удовольствия, потому что существует 
особая — нет, не договоренность, скорее, особая атмосфера, общее понимание того,
 что мы оба хотим остаться в гонке, и потому оставляем друг другу немного места 
— но ни на миллиметр больше!»

Или, как это случилось на входе в тоннель Монако, на несколько миллиметров 
меньше.
Шумахер тоже заехал в боксы, внутренне готовясь к сходу, «но механики сумели 
поменять стабилизатор, и я вернулся в гонку». Победил Хаккинен, Шумахер 
финишировал десятым, успев пободаться в задних рядах и финишировать без 
переднего крыла, оторванного на последнем круге.
Неплохо началась Канада. Шумахер был третьим в квалификации и «остался доволен, 
потому что не дотянул до поула всего пару десятых. Давненько мы не подбирались 
к лидерам так близко».
На этот раз пришел черед McLaren хлебнуть горя. Первый старт был отменен из-за 
завала, а на рестарте коробка передач Хаккинена отказалась подниматься выше 
первой ступени. Сход. Култард продержался дольше и лидировал, но техника 
подвела и его. Сход. Таким образом, гонщики в серебристых комбинезонах покидали 
Канаду с «баранками». Чем занимался Шумахер? Шумахер проводил одну из самых 
эффектных и противоречивых гонок в своей карьере. За спиной Култарда он жестко 
прошел Физикеллу в шпильке по внешнему радиусу. Еще был, например, такой 
эпизод: выскочив из боксов в тот самый момент, когда мимо пролетал Френтцен. 
Михаэль поравнялся с двигавшимся по стартовой прямой Williams. Несколько 
мгновений они шли параллельными курсами, разделенные лишь несколькими 
сантиметрами. А затем, приближаясь к зоне торможения. Шумахер начал отжимать 
соперника к обочине… еще… еще… Пока Френтцен, яростно жестикулируя, не вылетел 
с трассы.

«Не знаю, что там произошло, — сказал Михаэль после гонки, — Если это моя 
ошибка, то я перед ним извинюсь. Я глянул в зеркала и никого там не увидел. 
Потом глянул, что у меня справа, и вновь ничего не увидел, так что, когда меня 
пригласили на штраф (стоп-энд-гоу — за то, что он сотворил с Френтценом), я не 
понял, за что. Я точно знал, что скоростной режим на пит-лейне не нарушал».

Этот штраф, который Шумахер отработал на 35-м круге, отбросил его на третье 
место позади Физикеллы и Хилла. Дэймона он нагнал, но, когда попытался обойти, 
Хилл закрылся, даже подвинул Шумахера.

«Хочу серьезно поговорить с Хиллом. То, что он сделал, — недопустимо. Один раз 
сменить траекторию — это нормально. Но сделать это трижды на одной прямой на 
скорости триста двадцать — это очень опасно. Он рановато затормозил перед 
шиканой, и мне пришлось ее срезать, чтобы с ним разойтись. Я очень зол! Лучше 
вам не слышать слова, которые я произнес в тот момент. Это было по-настоящему 
опасно! Уж если ты задумал кого-то убить, есть масса способов сделать этот 
как-то иначе. Мы неслись по прямой на скорости триста двадцать километров в час,
 и трижды менять траекторию — у меня это не укладывается в голове!»

Когда на 44-м круге Физикелла свернул на пит-стоп, Шумахер ускорился и