По воспоминаниям Барнарда, для него эти тесты были «практически последними, 
когда я занимался машиной. Я приехал туда кое-что изменить в настройках и 
посмотреть, что это даст. Но проблема в том, что там был Росс Браун, там был 
Асканелли, Тодт, Шумахер. Это было слишком. Я пробыл в Хересе два дня и уехал. 
Я сказал им: «Все, я ухожу, с меня довольно!» Они вытворяли такое, что даже 
Росс Браун возражал: «Нет, этого мы делать не будем».
Например, у них был активный дифференциал, а по своему опыту работы с активными 
дифференциалами, насчитывавшему много-много лет, я знал, что с такой штукой 
нельзя быть на 100% уверенным ни в чем. Можно поиграться с этой штукой, 
перестроить машину и легко получить отвратительные результаты. Последнее, о чем 
я мечтал, — это чтобы на новую машину поставили активный дифференциал. Я 
предлагал: давайте поставим стандартный дифференциал и поработаем с ним. Они 
отвечали: «Нет-нет, мы знаем, что он нам даст, мы в нем абсолютно уверены». 
Тогда я подумал, что это нонсенс, глупейшая ситуация, это форменный фарс. 
Конечно, я мог все это остановить, напомнив им, что я по-прежнему здесь и это я 
отвечаю за настройку машины, но я подумал: а зачем, какой смысл! Я знал, что 
все кончено, знал, что ухожу. И сказал себе: «Решил уходить — уходи!» Я сказал 
им, что не вижу никакого смысла оставаться в команде, собрал свои вещи и отбыл. 
Вот как все было. Вот как все закончилось».
Тем временем в команде Jordan объявился Ральф Шумахер. Он пришел в Формулу 1 
примерно так же, как в свое время его брат: картинг с трех лет, клубные гонки в 
шесть, затем чемпион Германии среди юниоров в 1991 году. Он дорос до Формулы 3, 
немного погонялся в японской Ф3000 и в конце 1996 года опробовал McLaren 
Mercedes.
В истории Формулы 1 уже бывали случаи, когда там гонялись братья (десять 
случаев) и — так, для статистики — отцы с сыновьями (восемь случаев), так что 
дуэт Шумахеров уникальным назвать было нельзя. И, раз уж речь зашла о делах 
семейных, отметим, что 19 января у Михаэля и Коринны родилась дочь Джина-Мария.
Ральфа встретили очевидными вопросами.


Выступать под той же фамилией, что и лучший гонщик в мире, — это преимущество 
или проблема?

«Слушайте, когда есть результат, фамилия не имеет значения. Понятно, что я не 
могу избежать сравнения с Михаэлем, но мне кажется, у меня пока есть право 
ехать немножечко медленнее, чем он».

Бывает ли у тебя возможность поговорить с братом о гонках? Обмениваетесь ли вы 
информацией?

«Нет, не бывает. Когда случается посидеть, поболтать о чем-нибудь, мы говорим 
об обычных вещах в жизни».

Составы ведущих команд:

Benetton:
Алези, Бергер


Ferarri:
М. Шумахер, Ирвайн


Jordan:
Р. Шумахер, Физикелла


McLaren:
Хаккинен, Култард


Williams:
Вильнёв, Френтцен

Между тем в Маранелло Рори Берн изучал то, что досталось ему в наследство, — 
машину 1997 года.

«Поначалу конечно же было нелегко. Передо мной была машина, и нам нужно было 
сделать две вещи. Первое — создать конструкторское бюро в Италии, потому что 
здесь его просто не было. Все исследовательские и прочие работы велись в 
Гилдфорде. Нам нужно было разом нанять значительную часть технического 
персонала команды Формулы 1, это во-первых, а во-вторых, создавать машину к 
сезону 1998 года с его очень и очень значительными изменениями в регламенте. 
Вот так — строить машину и набирать персонал».

Приходится ли вам менять что-то как конструктору, когда перед вами машина, 
разработанная другим человеком, в данном случае Барнардом?

«Первое, что нужно сделать, это постараться понять эту машину. У меня и