холодный ветер, а автобан покрывал слой коварного льда. В таких условиях нельзя 
ехать даже со скоростью в 40 км/ч, не говоря уже о 400... Притом, что сама 
трасса идеальна для наших попыток. Прямая как струна, проходящая между лесов и 
склонов. Только в одном месте воронкообразная просека давала шанс опасному 
боковому ветру. Это у съезда «Ланген-Мёрфельден», на 9,2 километре... Но — кто 
же делает рекордные заезды при боковом ветре?
После обеда я еще раз посетил службу прогноза погоды аэропорта Франкфурт на 
Майне. Метеоролог возбуждённо выбежал мне на встречу. В его руке последние 
сводки погоды.
— Положение благоприятно! — говорит он, — Сегодня вечером мы ожидаем теплый 
ветер. К 5 часам утра автобан будет свободен ото льда, к семи же он полностью 
высохнет.
— Великолепно, значит, завтра утром мы сможем стартовать!
— Да, — говорит он, — но вам придётся поторопиться. С 9 утра мы ожидаем сильный 
ветер. Дальнейший прогноз неясен.
Минутой позже я уже сижу на телефоне и говорю с нашим директором Зайлером в 
Утертюркхайме, где механики еще лихорадочно наводят на машину последний блеск.
— Завтрашний день даст отличный шанс! — говорю я, — Но у нас только два часа 
времени. Самое позднее к шести часам утра машина должна быть готова к старту!
Директор Зайлер подумал немного. Потом он сказал, — Если мы здесь поддадим пару,
 то машина будет готова к 2 часам ночи. Затем мы как можно быстрее отправим ее 
к вам. Надеюсь, она прибудет вовремя...
О сне этой ночью не может быть и речи. Только «Карач» ровно в 10 часов начал 
зевать и со спокойной душой отправился в кровать. Мы же еще долго сидим в отеле 
и вспоминаем все более и более бородатые анекдоты. Тут к столу подсел доктор 
Глезер, наш гоночный врач.
— У меня для вас новость, — ухмыляясь говорит он, — Вчера вечером в густом 
тумане на военном аэродроме Франкфурта совершил вынужденную посадку Бернд 
Рoземайер...
— Ну здравствуйте! — говорю я. – Значит, конкуренты тоже пронюхали!
Немногим позже это подтвердилось: Auto-Union тоже собираются проводить 
рекордные заезды. Это может стать горячо.
Начинается утро, 28 января 1938 года. У автобана мёрзнет пара дюжин мужчин, и 
все они смотрят на юг. Прибудет ли вовремя машина из Штутгарта? Успеют ли 
механики и водители транспортёров?
Они успели. Незадолго до 7 часов утра они на месте. Машину выгрузили и она 
немедленно исчезла в большом шатре, скрытая от любопытных взглядов. Вскоре из 
шатра можно было услышать странные звуки, грохот и звон, как от блоков льда. Вы 
ведь в курсе — наш большой секрет!
Я с опаской смотрю в сторону господ из Auto-Union, прибывших в качестве 
разведчиков и перехватываю удивлённый взгляд технического директора Вильгельма 
Себастьяна.
— Что, удивлены? — с триумфом спрашиваю я, — Хотели бы Вы знать, что происходит 
в шатре?
— А я и так знаю, — говорит Себастьян, — радиатор закрыт и лед вместо него? У 
нас в Саксонии до этого тоже додумались!
Я лишился дара речи. Получается, что инженеры в Цвикау и Штутгарте независимо 
друг от друга придумали одно и то же!
8:10. Карачиолла тушит сигарету. Он последний раз целует закутанную в темную 
норку Бейби и гладит таксу Морица. Затем он садится в машину.
— Все готово! — сообщают наблюдатели. — Дорога свободна!
Я еще раз похлопал Руди по плечу. Опускается плексигласовый колпак над сиденьем 
водителя. Взвывает мотор. От возбуждения у меня пересохло во рту.
8:20. Старик Динеманн, начальник ONS, дает знак: «Внимание — старт!».
Машина уносится прочь. Мы смотрим ей вслед. Подобно серебристой точке, она 
исчезает за горизонтом, быстрее, все быстрее. В воздухе осталось только высокое 
пение компрессора. Я смотрю на часы. Сейчас он уже должен был достигнуть 
измерительного участка. Теперь либо пан, либо пропал...
Через полчаса все закончилось. Поездка туда и обратно удалась. Рудольф 
Карачиолла вернул Mercedes мировые рекорды на дистанциях в одну милю и в 
километр со стартом с движения. Он проехал со скоростью 432 км/ч. Ни один 
человек еще не мчался так быстро по обычной дороге.
— Поздравляю! — говорю я и хочу прижать Руди к себе. Но с моим объемом талии не 
могу до него достать в низком сидении. — Как было?
— Я слишком быстро набираю обороты, — говорит Руди. — С другой настройкой 
коробки передач мотор легко достигнет 450 км/ч!
— Хорошо, говорю я, — Тогда на сегодня все. Пусть машину переделают в наших 
франкфуртских мастерских, и мы попробуем завтра еще раз!
Внезапно сквозь толпу поздравляющих протиснулся молодой человек. На нем одет 
коричневый костюм спортивного покроя и лихо сдвинутая на правое ухо тирольская 
шапочка. Это Бернд Роземайер.
— Молодец, Руди! — сияет он, — Я только хотел выразить тебе мои поздравления. А 
теперь моя очередь!
— Послушай, Бернд, — серьёзно говорит Руди, — На твоем месте я бы подождал до 
завтра. Боковой ветер довольно неприятен!
— Да ладно, — смеётся Бернд, — Со мной ничего не случится. Нужно преодолеть 
свою слабость!
Он сел в свой Horch, чтобы еще раз объехать трассу. А мы возвращаемся в отель — 
надо еще раз основательно позавтракать и немного отпраздновать наш рекорд. Но 
мне неспокойно. Даже мой традиционный завтрак — черный хлеб, брауншвейгская