Если дело только в реакциях, концентрации и рефлексах, то тогда пилотаж можно 
сравнить с игрой на пианино. Когда же пианист (пианистка) достигает своего 
возрастного порога? В каком возрасте Гарри Каспаров потеряет способность к 
концентрации? Джон Гленн снова полетел в космос, так как, по-видимому, не может 
бросить эту привычку.
В моем случае, единственным критерием о том, сколько мне еще оставаться в 
гонках будет уровень моей конкурентоспособности и то, удовольствие, которое я 
буду от этого получать. В конечном итоге все сводится к одному главному вопросу 
— способен ли я еще побеждать?
В 1998 году я выиграл Гран-при и выдержал внутреннюю борьбу с напарником, 
который моложе меня на 15 лет. В следующем сезоне у B & H Jordan Mugen-Honda 
будет еще более быстрая машина и, я верю, мы будем очень конкурентоспособны. 
Это мотивирует меня. Все мы упорно трудились, чтобы в 1998 году после гнетущего 
начала добиться в итоге успеха. Если нам снова это удастся в сезоне-99, то 
всякое может случиться.
Автогонки дали мне все. Я постигал свои личные физические пределы и узнал о 
себе больше, чем вообще мог подозревать. Гонки сделали меня сильнее и мудрее, и 
это без всякого сомнения обогатило мой внутренний мир. Я знаю, каковы мои 
истинные друзья, без которых я бы не добился бы и пятой части того, что сделал. 
И если мне еще раз представится шанс побороться за титул, я с удовольствием им 
воспользуюсь, но для счастья мне нужно другое. Хочется, чтобы я просто мог 
сказать — я сделал все, что мог.
Будущее? Нет, не говорите мне, что случится завтра. Я хочу понять это сам.



Благодарности

Множество людей помогало мне в работе над этой книгой, но мне хочется выразить 
особую благодарность своей жене Джорджии и нашим детям Оливеру, Джошуа, Табате 
и Рози, которым пришлось уживаться с моим писательским темпераментом; Питеру 
Бутвуду и Майклу Брину, за то, что помогали не отвлекаться от работы; всем 
сотрудникам Jordan, за помощь в работе; Benson&Hedges, за то, что придали 
болиду желтую раскраску; Литтлу, Брауну за то, что эта книга появилась на свет; 
Киту Саттону за то, что в этой книге появился я; и Адаму Парсонсу, который 
замучал меня до смерти и привел мои хаотические мысли в читабельный вид.

Деймон Хилл


Ноябрь 1998





Альфред Нойбауэр
Мужчины, женщины и моторы.

На отрывном календаре сияет жирная красная «двадцать четыре». Наконец-то оно 
наступило, ожидаемое с таким нетерпением 24 июля 1938 года. День Гран При 
Германии.
Этим воскресным утром в ванной отеля «Айфельский двор» в Аденау сидит один 
долговязый англичанин.
Это Джон Ричард Битти Симэн, по прозвищу «Дик».

Дик Симэн уже добрый час нежится в ванне. Время от времени он просит подлить 
тёплой воды и читает «Berliner Nachtausgabe»
[1]
.


Первая страница полна кричащих заголовков: «
Арабы призывают к священной войне против евреев и англичан... красноиспанский 
фронт под Валенсией развалился... Лорд Рунсимэн едет как посредник в Прагу...»

— Бррр! — Политика Дика не интересует.

Молодой человек листает дальше, до спортивной страницы:

«250.000 участников на спортивном и гимнастическом празднике в Бреслау... 
Нойзель победил по очкам Лацека
[2]
... XI Большой Приз на Нюрбургринге...»


Вот оно, то, что интересует Дика. Строчку за строчкой он читает анонс 
сегодняшнего события. Там большими буквами сообщается о том, что Браухитч 
установил новый рекорд круга, и что Карачиолла, кажется, не в настроении. А в 
самом конце статьи маленькими буковками напечатано и имя «Симэн».