и никакой другой автомобиль он считал чемпионским. Если его инстинкт убийцы так 
серьезно проявлялся, то даже самая экстремальная акция не была для него 
невыполнимой.
Так возникла эта извращенная сделка, когда Сенна выкупил Проста, или, говоря 
другими словами, заключил годовой контракт по нулевому тарифу, а может быть, 
еще и доплатил собственных денег, чтобы Williams мог платить Просту полную 
договорную сумму за то, чтобы он не выступал. Контракт Сенны был более 
долгосрочный, так что в 1995 году там наверняка снова появилось бы огромное 
вознаграждение. Во всяком случае, не зарабатывать за год ничего — не было для 
него проблемой.
При этом в начале сезона совсем не было фактом, что Williams, безусловно, 
является мерилом всех вещей. Машина была теперь более нервной в балансе 
настроек и норовисто реагировала на малейшие изменения клиренса. Несмотря на 
сходы в первых двух гонках, Бразилии и Аиде, это выглядело только вопросом 
времени. Сенна скоро взял бы под контроль инженеров так, чтобы они создали для 
него лучший во всех отношениях автомобиль, способный завоевать два чемпионских 
титула подряд. Блестящий стиль, в котором он без раскачки взял поулы в 
Интерлагосе, Аиде и Имоле, смотрелся как знак предстоящего золотого времени.



Глава 5. Годы с Сенной. Часть 5


McLaren 1990, 1991, 1992



С его смертью в Формуле 1 как будто закатилось солнце


Имола, 30 апреля 1994 года, квалификация, суббота, после полудня.
Я сидел в боксах в машине, пристегнутый, готовый к выезду. Передо мной был 
монитор, так что я смотрел на то, как Роланду Ратценбергеру делают массаж 
сердца. Уже по движениям санитаров я мог понять, что случилось. Я был не в себе,
 выбрался из машины, пошел в моторхоум, дрожь пробирала меня. Впервые я 
столкнулся с тем, что кто-то погиб в гоночном автомобиле. Во все мое время в 
Формуле 1 не случалось аварий со смертельным исходом. Я видел только две 
возможности: сразу ехать домой и забыть весь этот спорт, или «переключить 
тумблер» и что-то себе внушить. Например, если ты погибнешь, как Роланд, то 
сделаешь это во время того, что считаешь своим самым любимым делом в мире. 
Такие вещи были у меня в голове, и нужно было быстро что-то решать. Я вышел, 
забрался в машину и проехал быстрый круг, как будто для самозащиты.
Позже телеметрия показала, что Simtek Роланда Ратценбергера врезался в 
ограждающую стенку на скорости 308 км/ч. После оказания первой помощи Роланда 
на вертолете отправили в госпиталь Маджиоре в Болонью, но шансов уже не было.
Трагедия произошла в повороте «Вильнев», менее чем в 500 метрах от места моей 
аварии пять лет назад. Многое говорит о том, что обе аварии имеют одну причину: 
поломка переднего антикрыла, отсутствие прижимной силы, неуправляемый 
автомобиль.
Где-то глубоко в сердцах мы все надеялись, что золотой век Формулы 1 вечно 
будет продолжаться без смертельных аварий. И вот теперь именно Роланд! Он еще 
до приезда в Имолу посетил меня на яхте в Монако. Мне нравились его 
естественный, открытый характер и тихая радость, стремившаяся изнутри. Роланд 
находился на лучшем пути, чтобы по-настоящему обогатить сцену Формулы 1.
Имола, 1 мая 1994 года. Йозеф Леберер, как обычно, находился на стартовой 
решетке с Сенной, когда последний, уже в шлеме, сидел в машине. По громкой 
связи объявляли стартовые позиции, при слове «Сенна» раздались аплодисменты, 
так же, как и при слове «Шумахер», особенные же аплодисменты раздались при 
слове «Бергер». Йозеф мне сказал, что эти особенные аплодисменты по-настоящему 
развеселили Сенну, во всяком случае, Йозеф через стекло шлема мог видеть, что 
Сенна ухмыляется во весь рот.
На шестом круге я заметил мелькнувшую тень, автомобиль встряхнуло. Однако я не 
мог почувствовать ничего серьезного, поехал дальше, и, прежде чем смог обдумать 
ситуацию, увидел красные флаги: остановка гонки.
Я попросил проверить переднюю подвеску, сразу выяснилось, что повреждения 
тяжелые, и конструкция держится на последнем волоске. Механики начали замену 
деталей на стартовой решетке. Я узнал, что тот хаос, который я заметил уголком 
глаза в повороте «Тамбурелло», означал аварию Айртона Сенны. Машина должна была 
быть удалена оттуда. И деталь, разбившая мою подвеску, явно происходила из 
оторванного переднего антикрыла автомобиля Сенны.
Насколько тяжела была авария?
Никто здесь сказать не мог. Мониторы в боксах подключены к внутренней сети 
трассы, любой телезритель в мире в этот момент имел лучший обзор ситуации, по 
меньшей мере, мог констатировать, что речь не шла об инциденте, случавшемся 
дюжинами, а действительно о серьезном происшествии. У меня, во всяком случае, 
не было проблем с тем, чтобы выбросить это дело из головы, как обычный инцидент,
 какие случаются часто. Я концентрировался на повторном старте.

Перед стартом я спросил еще раз про Сенну. Ответ был: «Да, он пришел в сознание