- старший тренер сборной СССР, - теперь надо называть по-другому.  Выходило,
что я и менеджер и тренер в одном лице. Прежде об этом никто не задумывался,
а теперь такое положение вещей  меня  напрягало,  потому  что  в  нормальных
странах это  абсолютно  разные  профессии.  А  я  занималась,  получая  одну
зарплату, одновременно двумя делами, но в общем-то справлялась и с первым  и
со вторым. Надо сказать, что моя власть в сборной  стала  постепенно  таять,
причем с каждым  днем  все  быстрее  и  быстрее,  так  как  начали  исчезать
привычные рычаги управления. Добившись получения  настоящих  гонораров,  мои
знаменитые девочки приобрели своеобразный психологический настрой. Никто  из
них не думал о том, как  нужно  тренироваться.  Зверева  и  Савченко  желали
только одного - получить наконец причитающиеся им деньги, и  чихать  они  на
всех хотели. Сами они уже играли  в  лучших  турнирах,  они  уже  входили  в
компанию звезд, а то что рвется "цепочка", кого это волновало?
   К тому же вокруг них еще и накручивались страсти не без участия их личных
тренеров и новой свободной прессы. Мужья, мамы, папы твердили: "На кой  черт
нам нужна советская система подготовки, мы сами все можем, сами наймем  кого
хотим..." Результаты поспешного развода со сборной налицо. Зверева, которая,
как я считала и считаю, десятилетие должна была  провести  в  первой  тройке
мира, так туда и не попала. Мое же положение с каждым днем  становилось  все
более и более невыносимым. И морально и  материально.  Игроки  получали  все
свои  западные  призовые  деньги,  моя  же  зарплата   оставалась   прежней,
советской, и разница наших  жизненных  уровней  становилась  не  просто  все
больше и больше, а катастрофической. Они уже получали  какие-то  невероятные
по советским понятиям гонорары, а я приезжала с ними на турниры  и  жила  на
суточные командировочного за границей. Это выглядело совершенно унизительно.
Они  действительно  были  звездами,  талантливыми  девочками,  но  до   моих
спортивных результатов им еще предстояло расти и расти, а я, находясь рядом,
превращалась из Ольги Морозовой, которую знал и уважал весь теннисный мир, в
бедную родственницу.
   И тогда я тоже подумала:  а  ради  чего  мне  все  это  нужно  терпеть  и
испытывать? Так у меня родилась и постепенно  развивалась  некая  задумка  о
том, что пора уже и мне что-то в своей жизни менять. Как раз в это время моя
дочь Катя  переходила  от  детского  тенниса  к  настоящему,  с  серьезными,
ежедневными тренировками, и я не без оснований предполагала, что,  уехав  из
Москвы, где, кстати, ребенка с каждым днем было все труднее и труднее хорошо
покормить, я каким-то образом помогу ей  в  ее  теннисном  становлении.  Как
позже выяснилось, тут сказалась моя не-опытность, потому что  я  никогда  не
занималась дет-ским спортом, и тот период,  в  котором  находилась  Катя  со
своим теннисом, для меня, естественно, оказался полностью неизвестным.
   Поэтому я выпустила из своих предположений одну простую вещь: в принципе,
для подготовки высококлассного спортсмена,  как  я  всегда  говорила,  нужна
соответствующая среда и нужна  соответствующая  система.  А  лучшая  система
оказалась  та,  которая  в   нашей   стране   уже   была   отработана,   как
часы-хронометр, и, как потом выяснилось, совершенно отсутствующая в  Англии.
Но это, к сожалению, выяснилось не сразу.
   Почему я уехала - понятно.  Пресс,  который  давил  на  меня,  становился
нетерпимым, но все равно на первое место в этом решении я ставлю волнение за
судьбу дочки. Я искренне  полагала,  что  жизнь  в  стране,  которая  своими
теннисными традициями куда богаче чем наша, позволит  мне  сделать  из  Кати
хорошую теннисистку. Но вернемся ненадолго к тому, что в  любом  деле  очень
важно иметь отработанную систему. Система - это то, что  ты  делаешь  каждый
день. Пишешь ли ты каждый день статью, ежедневно  ли  занимаешься  теннисом,
или каждое утро едешь на телевидение, ты уже  создаешь  систему.  Ежедневная
работа - ее основа. И вот как раз эта основа, которую я считаю правильной  и
необходимой, в английском теннисе для детей отсутствовала почти полностью. И
поэтому я свою дочь  как  бы  из  системы  правильной  перевезла  в  систему
неправильную.
   Первые  несколько  лет  все  шло  хорошо.  Катя  легко  побеждала   своих
сверстниц,   в   пятнадцать   выиграла    национальный    чемпионат    среди
восемнадцатилетних. Но позже, когда девочки подросли и стали девушками и тут
должна была начаться страшная конкуренция, которая всегда  присутствовала  у
нас в стране, причем не только на соревнованиях, но даже и на тренировках, в
Англии она и близко не  наблюдалась.  И  тогда  Катя  немножко  надломилась.
Точнее, в ней проявилась раздвоенность. Она, будучи русским ребенком, так  и
не стала ребенком английским. Но  желание  оказаться  частью  той  жизни,  в
которую ее окунули, желание быть равной среди своих подружек,  которые  были
не лучше и не умнее ее, но жили у себя  в  стране,  не  позволило  ей  стать
сильной спортивной личностью. Наконец, ее замучили травмы. Сначала в 15  лет
ей удалили часть мениска, а после этого и до сих пор ее мучают  незаживаемые
трещины в стопе.
   Почему я выбрала именно Англию, а не в Швейцарию, Америку или Италию? Все
очень просто. У меня было три предложения для будущей работы.  Первое  -  из
Германии, второе - из Австралии и третье - из Великобритании.  То  есть  мне
предлагали на выбор три приличных контракта. Надо сказать,  каждый  из  трех
контрактов был по-своему хорош. Но Австралия ужасно как далеко, а  мама  моя
оставалась в Москве - поэтому зеленый континент отпадал сразу. Германия  для
меня казалась страной недоступной, я не знала  и  трех  слов  по-немецки.  С
другой стороны, я свободно  говорила  по-английски,  да  и  Катя  училась  в
английской спецшколе. И потом, Англия  -  это  Уимбл-дон.  Это  страна,  про
которую я наивно думала, что все знаю.