двадцать восемь сантиметров! Сейчас вспоминают, что на  этих  сборах  я  так
плохо играла, что меня ни с кем не ставили, но,  честно  сказать,  меня  это
совершенно не волновало.
   Нина Сергеевна взяла меня на сборы и следующим летом, хотя я  по-прежнему
мало что собой представляла. Мама М.Сафина Роза Исланова, Аня  Красько,  мои
будущие соперницы, ходили тогда в лидерах,  беседовали  на  равных  с  Толей
Волковым и привезенным из Тбилиси маленьким Теймуразом Какулией.  Немного  и
хулиганили. Мальчик, я не помню его фамилию,  разбил  мне  ракеткой  нос  до
крови. Он смотрел на меня вопрошающе, пойду я жаловаться или нет,  пожалуюсь
- не видать ему сборов. Я сказала, что нос разбила сама случайно.
   Наступил черед и больших турниров. Меня взяли в Ленинград  на  первенство
ЦС "Динамо". Перед матчем показали девочку,  с  которой  предстояло  играть:
"Это Томочка, она звезда!" - "Почему она звезда? - мучилась  я  вопросом.  -
Неужели ее обыграть невозможно?" Я заняла тогда предпоследнее место. Плакала
безостановочно. Следующие состязания ЦС назначили в Риге. С  мыслью,  что  я
могу поехать в Ригу, я жила целый год. Когда  я  сама  стала  тренером,  мне
казалось, что мои спортсменки так не ждут поездки на Гавайи, в Сингапур,  на
Уимблдон.
   В Риге наш капитан Слава Минаичев сказал: "Вот ты  считаешь,  что  хорошо
играешь (должна признаться, сама я так не считала), а здесь твоя  ровесница,
она уже мастер спорта!" Такое сообщение  сразило  меня  как  громом.  Мастер
спорта! "Мне кажется, -  продолжал  "доброжелательный"  Слава,  -  она  тебя
обыграет..." Я сходила на разведку, посмотрела, действительно девочка хорошо
играет. Но мои наблюдения зародили во мне надежду, что я смогу ее  обыграть.
Накануне командных соревнований я отравилась, да так, что больше  пятнадцати
минут без туалета обойтись не  могла.  Мы  жили  в  общежитии  техникума,  в
огромной комнате, разделенной пополам простыней. С одной стороны девочки,  с
другой мальчики. Вечером Нина Сергеевна предупреждала: "До  одиннадцати  все
должны сходить в туалет, после одиннадцати никого из комнаты не выпущу!" Был
у нас в команде Сережа Новиков, по прозвищу Сифа, так вот он в десять  минут
двенадцатого начинал стонать: "Нина Сергеевна, я хочу выйти". - "Не пущу,  -
твердо отвечала та, - сказала, до одиннадцати". - "Нина Сергеевна, я не могу
терпеть". Закон опрокинутого  бутерброда  действует  всегда  одинаково.  Так
всегда, когда  можно  -  ты  не  хочешь...  Вот  в  этом  общежитии,  где  и
повернуться было трудно, меня мутило и выворачивало всю  ночь.  Борис  Ильич
Новиков, руководитель нашей команды, попросил: "Ты только выйди на площадку,
чтобы баранку нам за неявку  не  поставили".  Я  вышла  на  корт  совершенно
обессиленная и проиграла в два сета без всякого намека на борьбу.
   Через день начались личные соревнования. Одни на меня в команде уже и  не
рассчитывали, а для других я была "темной лошадкой". Я выиграла первый  матч
у какой-то динамовской звезды с  Украины.  Соревнования  проходили  на  трех
стадионах, и, как  всегда,  у  Нины  Сергеевны  на  всех  трех  одновременно
сражались ученики. Вывела она меня на корт и пошла смотреть  на  игру  Тани.
Где-то на середине пути ей сообщили, что я проигрываю. Она бежит ко мне, а я
шагаю ей навстречу. "Ну что, проиграла?" - "Нет, - гордо отвечаю, - девять -
семь, в решающем  сете".  Набирая  понемногу  победы,  я  наконец  выхожу  в
полуфинал и в нем попадаю на эту знаменитую девочку, по  фамилии  Гузикайте,
мастера спорта, к тому же еще и невероятно красивую.
   Нина Сергеевна мне перед матчем внушала: "Ты должна играть активно,  идти
к сетке..." Первый сет я выиграла, а  во  втором  при  матчболе  взяла  мяч,
который уже на три метра улетел в аут. Спустя  десять  лет  точно  такая  же
ситуация повторилась в финале  Уимбл-дона.  Я  тащу  мяч  из  аута,  а  Нина
Сергеевна хватается за голову. Два часа играли на одних нервах, все, наконец
соперница попала в аут, а я отыгрываю мяч и в конце концов уступаю сет.
   Сидим отдыхаем. Рядом Гузикайте, с  ней  ее  родители,  налита  в  стакан
сладкая вода, разложены пирож-ные. И на фоне этой идиллии рассерженная  Нина
Сергеевна меня честит: "Если еще бросишь свечку, я тебя выгоню  из  секции".
Рыдая выхожу на корт, но тем не менее продолжаю "качать", совершенно не  иду
к сетке и все-таки выигрываю этот  матч.  Затем  и  финал  у  Айты  Крее.  Я
чувствую себя абсолютным чемпионом Вселенной! Это чувство  укрепляется  тем,
что в финале я разбила руку до крови и тем не  менее  заняла  первое  место.
Настоящий спортивный подвиг! Спустя день мы выигрываем с Катей  Крючковой  и
финал пар. Я стала победительницей в младшей возрастной группе,  где  играли
девочки до четырнадцати лет. В  следующей  группе,  до  шестнадцати,  первое
место заняла Таня Чалко, в группе девушек до  восемнадцати  -  Сима  Мухина,
тоже  ученица  Нины  Сергеевны.  В  рижской  газете  напечатали  статью  под
заголовком "Ученицы Тепляковой - чемпионки".
   Я впервые давала интервью, впервые получила приз. Всем  дарили  маленькие
хрустальные вазы с серебром.  На  моей  памяти  их  вручали  на  динамовских
турнирах несколько лет  подряд,  видимо,  на  склады  общества  их  когда-то
завезли в неимоверном количестве. В придачу к вазе я получила часы.  Но  мои
материальные потери в Риге оказались больше,  чем  завоеванные  призы.  Мама
дала мне в поездку красивый свитер, но его украли в  раздевалке.  Вернувшись
домой, я, естественно, старалась  оттянуть  как-то  время,  когда  откроется
пропажа. "Мамочка, посмотри, какую вазу я выиграла!", "Мама, посмотри, какие
часы  я  выиграла!"  Все  ужасно  гордились  моими  победами  и  восхищались
подарками.  Но,  видно,  слишком  преувеличенными  были  мои   восторги,   я
переборщила. Мама это сразу почувствовала, спросив: "Оля, что стряслось?"  -
"Мама, у меня свитер стащили".
   С того рижского турнира я  начала  выигрывать  все  детские  соревнования