который изучаем и изучается. Она выбрала  в  университете  второй  язык  для
изучения - русский.  Конечно,  выбрала  не  случайно,  чтобы  было  немножко
учиться полегче, но зато у нее появился хороший преподаватель, который очень
интересно рассказывает о русской литературе. И эта новая ситуация  заставила
ее читать родную литературу. Мне она как-то высказала следующее: "Если бы ты
заставила меня в школе взять в руки Достоевского, я бы его, конечно, прочла,
но  ничего  б  не  поняла".  А  после  того  как  она  прослушала  лекции  о
Достоевском, она не только знает, но и чувствует, о чем его книги.
   Я рада, что она с удовольствием читает русскую  прозу,  хотя  и  по  мере
возможности, потому что ей много приходится заниматься и другими предметами.
Надо сказать, жизнь у Кати не сахар: утром она к восьми идет на лекции,  там
занимается до полудня, в час у нее тренировка, потом снова лекции, после них
- физподготовка. У нее весь день расписан  по  часам,  а  ведь  она  молодая
девчонка, наверное, ей хочется погулять. Был сложный момент на втором курсе,
она немножко кряхтела, когда мы с ней говорили по телефону. Нам повезло, что
из Англии в Америку очень дешево звонить. США - единственная страна, куда из
Бишема звонить не дороже, чем в Ноттингем. Почему, не знаю. Я  плачу  десять
пенсов за минуту, и поэтому мой день начинается с того, что  я  звоню  своей
дочери, так мне спокойней: у меня семь утра, а у нее  в  Калифорнии  поздний
вечер, одиннадцать часов. Я говорю, как  мне  приятно,  дочка,  что  ты  уже
пришла домой, хотя мы с  ней  можем  поговорить,  и  она  тут  же  уйдет  на
вечеринку, но я уже этого не знаю.
   Но вернемся к Катиному теннису. Ведь она подавала  серьезные  надежды,  в
Англии всех обыгрывала, стала  чемпионкой  страны.  Она  побеждала  девочек,
которые на год, на два, а порой и на три ее старше. В  пятнадцать  она  была
финалисткой десятитысячника, пусть низшего, но  зато  уже  профессионального
турнира - это неплохой результат. Катя  имела  красивые  победы,  входила  в
мировую десятку пар среди девушек.  Она  выиграла  все  молодежные  турниры,
которые только можно было выиграть в Англии. Но мы мечтали  ведь  о  другом.
Побеждать,  но  не  только  в  Англии.  То,  что  Катя  там  выигрывала,  не
представляло особенного труда при ее-то базе. Есть такая теннисистка  Серна,
которая обыгрывала Граф, но ее Катя, когда они были маленькими, побеждала. В
детские годы она шла рядом с будущей первой десяткой. Не могу  сказать,  что
Катя была лучше, но во всяком случае не хуже девочек, родившихся в 1978-1979
годах.
   В конце концов дикая травма выбила ее окончательно.
   Случилось все ужасно глупо. Катя играла  детский  турнир,  и  сумасшедший
судья велел продолжать матч на мокром корте (такое происходит везде,  Англия
- не исключение). Она побежала за мячом, поскользнулась, нога  "поехала",  и
надорвался мениск. Сначала мы об  этом  не  знали.  Потом,  когда  ей  стало
очевидно  плохо,  пришлось  сделать  операцию.   Она   прошла   успешно,   а
восстановление не удалось. И снова виню себя, так как позволила  работать  с
ней непрофессиональному тренеру. В Советском Союзе врач сборной мне говорил,
что нужно после травмы, допустим,  Наташе  Зверевой.  Можно  ли  ей  сегодня
тренироваться или нельзя. А в Англии спрашивают у спортсмена,  готов  ли  он
сегодня или не готов? К тому же Катю вели два или три врача и  у  всех  были
разные точки зрения на ее восстановление. Операция, послеоперационный период
- тяжелая страница и  в  ее,  и  в  нашей  родительской  жизни,  но  главные
неприятности у нас еще были впереди.
   Кате исполнилось  шестнадцать,  когда  ей  сделали  операцию.  Предстояла
поездка в Австралию, на юношеский турнир Большого  шлема.  Ей  обещали,  что
через три недели после операции она уже будет играть.  В  итоге  три  недели
превратились в шесть. В Австралии она сыграла хорошо, но когда  вернулась  в
Бишем, у нее начался воспалительный процесс и теннис  ей  был  категорически
запрещен. Психологически  этот  запрет  ее  совершенно  подкосил.  Я  сейчас
вспоминаю, какой же кошмар, ее все время горячее  колено.  У  меня  началась
паника, потому что никто толком ничего не говорил.  А  ларчик,  как  всегда,
открывался просто, надо было изначально довести мышцу до кондиции и  до  тех
пор не играть. Но почему-то никто из врачей подобного не объяснил. Наверное,
до такого гениального вывода  можно  было  додуматься  самой,  но  я  же  не
предполагала, что мне придется решать и вопросы лечения.  Есть  же  человек,
который за это отвечает, он и должен сказать: выходи, девочка, на  корт  или
не выходи. И вдруг оказалось - глупость полнейшая,  что  такого  человека  в
английском спорте нет.
   В  Англии  есть  отличный  медицинский  центр  "Лавборо",  куда  Катю   и
направили. Но почему она находилась там семь дней, когда полагается  минимум
две недели, не знаю. Когда ее туда посылали, меня спросили: "На сколько дней
вы рассчитываете?" - "На  сколько  нужно",  -  ответила  я.  Но  когда  Катя
вернулась, выяснилось, что полагалось еще семь дней находиться в  "Лавборо",
чтобы сделали правильную реабилитацию.
   В LTA есть врач, который обязан следить за здоровьем теннисистов,  именно
он и распорядился насчет Катиных семи дней в медицинском  центре.  Возможно,
он не лучший специалист в своем деле. В то же  время  в  "Лавборо"  с  точно
такой же травмой оказался сильнейший  английский  игрок  Хенман.  Но  в  том
клубе, где он тренируется, работал высокопрофессиональный  физиотерапевт,  и
он Хенмана из травмы вывел без потерь. А Катю травма подкосила.

   Катя разъезжала по миру с российским паспортом.  Проблем  с  пересечением
границ у нее не возникало,  потому  что  как  спортсменка  она  представляла
Великобританию. Катя международные турниры в России и за Россию  никогда  не